— Можете отсосать у меня, леди, если это вас успокоит.
Так жили на Мерседес-стрит летом 1962 года.
Только в Джоди я никак вернуться не мог. Учитывая те сведения, которые Эллен получила о моем прошлом, на учительстве ставился большой жирный крест. А что еще я собирался там делать? Месить бетон?
Как-то утром я поставил на плиту кофейник и вышел на крыльцо за газетой. Увидел, что оба задних колеса 'Санлайнера' спущены. Какой-то припозднившийся заскучавший подросток проткнул их ножом. Так жили на Мерседес-стрит летом шестьдесят второго.
В четверг, четырнадцатого июня, я надел джинсы, синюю байковую рубашку и старую кожаную жилетку, которые купил в комиссионном магазине на Кэмп-Боуи-роуд, и провел утро, кружа по дому. Телевизора у меня не было, но я слушал радио. Согласно выпускам новостей, ближе к концу месяца Кеннеди собирался в Мексику с официальным визитом. Прогноз погоды обещал ясное небо и не очень высокую температуру. Диджей понес какую-то чушь, а потом запустил 'Палисейдс-парк'. Крики и скрежет выносили мозг.
Наконец я не выдержал. Знал, что приеду рано, но меня это не волновало. Сел в 'Санлайнер' — передние колеса остались с белыми боковинами, у задних боковины сменили цвет на черный — и проехал сорок с небольшим миль до аэропорта Лав-Филд в северо-западном Далласе. Не нашел кратковременной и долгосрочной стоянок — такого разделения еще не придумали. Просто брали семьдесят пять центов в сутки. Я нахлобучил на голову старую соломенную шляпу и отшагал примерно полмили до здания аэропорта. Два далласских копа стояли на тротуаре и пили кофе, но в самом здании я не увидел ни рамки металлоискателя, ни сотрудников службы безопасности. И, направляясь на посадку, пассажиры просто показывали билеты стоявшему у двери мужчине, а потом шли по горячему асфальту к самолету, принадлежавшему одной из пяти авиакомпаний: 'Америкэн', 'Дельте', 'Транс уорлд эйрлайнз', 'Фронтьеру' или 'Тексас эйруэйз'.
Я сверился с доской прилетов и вылетов 'Дельты'. На ней указывалось, что рейс 194 прибывает по расписанию. Когда я спросил девушку за стойкой, чтобы рассеять последние сомнения, она улыбнулась и ответила, что самолет только-только вылетел из Атланты.
— Но вы приехали слишком рано.
— Ничего не могу с собой поделать, — ответил я. — Наверное, приеду раньше и на собственные похороны.
Она рассмеялась и пожелала мне хорошего дня. Я купил 'Тайм' и пошел в ресторан, где заказал 'Девятое облако' — салат от шеф-повара. Мне принесли огромную тарелку, а я слишком нервничал, чтобы ощущать голод — не каждый день встречаешь человека, который собирается изменить историю, — но еда позволила убить время в ожидании самолета, на котором летел Освальд с семьей.
Я сидел в кабинке, откуда открывался отличный вид на общий зал. Он был почти пуст, и мой взгляд зацепился за молодую женщину в строгом темно-синем костюме. Волосы забраны в аккуратный пучок. В каждой руке — по чемодану. К ней подошел негр-носильщик. Она покачала головой, улыбаясь, потом ударилась рукой о боковую стенку киоска 'Помощь путешественникам', когда проходила мимо. Выронила один чемодан, поставила на пол второй, потерла локоть. Подняла чемоданы, пошла дальше.
Сейди улетала на шесть недель в Рино.
Удивило ли это меня? Ни в малейшей степени. Опять все сходилось в одной точке. Я уже начал к этому привыкать. Возникло ли у меня неодолимое желание выскочить из ресторана и остановить ее, пока еще не поздно? Разумеется, возникло.
На мгновение это показалось не просто возможным, но и необходимым. Я бы сказал ей, что судьба (а не какая-то гармония путешествий во времени) свела нас вместе в аэропорту. В кино такой сюжетный ход всегда срабатывает, правда? Я бы попросил ее подождать, пока возьму билет до Рино, и пообещал бы объяснить все, как только мы там окажемся. А после шести обязательных недель проживания в Рино мы угостили бы выпивкой судью, который разведет ее, перед тем как поженить нас.
Я уже начал вставать со стула, когда увидел обложку журнала 'Тайм', купленного на газетном лотке. С обложки мне улыбалась Жаклин Кеннеди, сияющая, в платье без рукавов с V-образным вырезом. Заголовок гласил; 'СУПРУГА ПРЕЗИДЕНТА В ЛЕТНЕМ НАРЯДЕ'. И пока я смотрел на фотоснимок, он вдруг начал из цветного превращаться в черно-белый, а счастливая улыбка сменилась пустым взглядом. Теперь Жаклин стояла рядом с Линдоном Джонсоном в самолете 'Борт номер один', но уже не в красивом (и чуть сексуальном) летнем платье. Его место занял испачканный кровью шерстяной костюм. Помнится, я читал — не в записях Эла, где-то еще, — что вскоре после того, как мужа миссис Кеннеди официально признали мертвым, супруга Джонсона подошла к ней в больничном коридоре, чтобы обнять, и увидела на этом костюме ошметок мозга убитого президента.
Убитый выстрелом в голову президент. И все ушедшие следом, выстроившиеся ему в затылок колонной, протянувшейся в бесконечность.
Я вновь опустился на стул и наблюдал, как Сейди подходит с чемоданами к стойке 'Фронтьер эйрлайнз'. Очевидно, с тяжелыми чемоданами, но она несла их, расправив плечи, с прямой спиной, ее низкие каблучки отрывисто щелкали по полу. Сотрудник компании проверил чемоданы, поставил на конвейерную багажную ленту. Они о чем-то поговорили, она передала ему билет, купленный в туристическом агентстве двумя месяцами ранее, сотрудник что-то на нем написал. Она взяла билет и направилась к галерее вылета. Я наклонил голову, чтобы Сейди не заметила меня. Когда поднял, она уже ушла.
Спустя сорок долгих минут мимо ресторана прошли мужчина, женщина и двое детей, мальчик и девочка. Мальчик держал отца за руку и что-то ему говорил. Отец — Роберт Освальд — смотрел на него сверху вниз, кивал и улыбался.
Из динамиков громкой связи раздалось:
— Рейс сто девяносто четыре авиакомпании 'Дельта' прибывает из муниципального аэропорта Ньюарка с промежуточной посадкой в муниципальном аэропорту Атланты. Пассажиры будут выходить через галерею четыре. Рейс сто девяносто четыре авиакомпании 'Дельта' прибывает…
Жена Роберта — Вейда, согласно записям Эла — подхватила маленькую девочку на руки и ускорила шаг. Маргариты я не видел.
Я все жевал салат, не чувствуя вкуса. Сердце гулко билось.
Услышал нарастающий рев двигателей, увидел белый нос ДС-8, когда самолет подкатывал к галерее. Встречающие толпились у двери. Официантка хлопнула меня по плечу, и я чуть не вскрикнул.
— Извините, сэр. — С ну очень сильным техасским выговором. — Просто хотела спросить, не нужно ли вам еще чего.
— Нет, — ответил я. — Все хорошо.
— Ну и славненько.
Первые пассажиры уже миновали дверь. Мужчины в костюмах и с аккуратными прическами. Само собой. Первыми самолет покидали пассажиры первого класса.
— Неужели не закажете кусок персикового пирога? Его только испекли.
— Нет, благодарю.
— Вы уверены, дорогой?
Теперь в здание аэропорта широким потоком вливались пассажиры эконом-класса, все нагруженные чемоданами. Я услышал, как завизжала женщина. Вейда, приветствующая брата мужа?
— Уверен. — И я взял со стола журнал.
Она поняла намек. Я сидел, загоняя остатки салата в оранжевую лужу французского соуса, и наблюдал. Появились мужчина и женщина с малышом, но малыш уже определенно ходил и был гораздо старше Джун. Пассажиры шагали мимо ресторана, оживленно болтая с друзьями и родственниками, которые приехали, чтобы встретить их. Я увидел молодого парня в армейской форме, прихватившего подругу за зад. Она рассмеялась, хлопнула по руке, потом поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его.
