Противостояние. Том II

признаться, в чем заключался его главный страх: за сверкающими фарами и ревущими двигателями мотоциклов ему почудился авангард сил Флагга и призрак войны.

— Дик, — позвал Стю. — Какого черта?

— Матушка Абагейл! — заорал Дик, перекрывая рев моторов. Все больше и больше мотоциклов заполняло двор, пока члены комитета толпой вываливались из дома. Это был фейерверк вертящихся фар и водоворот теней.

— Что? — завопил Ларри. За ним и Стю выскочили Глен, Ральф и Чэд Норрис, оттеснив Ларри и Стю на нижние ступеньки.

— Она вернулась! — Дику приходилось орать, чтобы перекричать шум моторов. — Ох, она в жутком состоянии! Нам нужен врач… Господи Иисусе, нам нужно чудо!

Джордж Ричардсон протиснулся вперед.

— Старуха? Где?

— Поехали, док! — заорал ему Дик. — Не задавай вопросов! Ради Христа, поторопись!

Ричардсон вскочил в седло мотоцикла позади Дика Воллмана. Дик круто развернулся и начал лавировать среди сгруди шихся во дворе мотоциклов.

Стю встретился взглядом с Ларри. Ларри выглядел таким же сбитым с толку, каким чувствовал себя Стю, но… в мозгу у Стю сгущалась туча, и вдруг жуткое чувство надвигающейся гибели охватило его.

— Ник, пошли! Пошли! — закричала Фрэн, хватая его за плечо. Ник стоял посреди комнаты с окаменевшим лицом.

Он не мог говорить, но вдруг он понял. Он понял. Это пришло из ниоткуда и отовсюду.

«Что-то было в кладовке».

Он с силой оттолкнул Фрэнни.

— Ник!

«УХОДИ!» — махнул он ей.

Она пошла. Он повернулся к кладовке, распахнул дверь и начал бешено рыться в груде вещей умоляя Бога, чтобы не опоздать.

Неожиданно Фрэнни с мертвенно-бледным лицом и вытаращенными глазами оказалась рядом со Стю. Она прижалась к нему.

— Стю… Ник все еще там… что-то… что-то…

— Фрэнни, о чем ты говоришь?

— Смерть! — заорала она ему. — Я говорю о смерти, а НИК ВСЕ ЕЩЕ ТАМ, ВНУТРИ!

Он отбросил в сторону груду шарфов и рукавиц и что-то нащупал. Обувная коробка. Он схватил ее, и, как только он это сделал, изнутри, словно зловещее чревовещание, раздался голос Гарольда Лодера.

— Что с Ником? — заорал Стю, хватая ее за плечи.

— Нам нужно вытащить его оттуда… Стю… Что-то случится, что-то ужасное…

— Какого черта, что происходит, Стюарт? — крикнул Эл Банделл.

— Я не знаю, — сказал Стю.

— Стю, пожалуйста, нам нужно вытащить Ника оттуда! — прокричала Фрэн.

И тут дом за ними взорвался.

При нажатии кнопки «ВЫЗОВ» фоновые разряды смолкли, и на смену им пришла ровная темная тишина. Пустота, ждущая, когда он заполнит ее. Гарольд сидел, скрестив ноги на столике для пикника, собираясь с духом.

Потом он поднял сжатую в кулак руку с единственным, назидательно торчащим пальцем; в тот момент он походил на бейсболиста «Бэби» Рута, старого и почти конченого, указывающего на то место, куда он собирался сделать решающий бросок, грозя всем горлопанам и злопыхателям на стадионе «Ригли», затыкая им пасть раз и навсегда.

Произнося слова четко, но негромко, он сказал в микрофон:

— Это говорит Гарольд Эмери Лодер. Я совершаю это по своей свободной воле.

Бело-голубая молния приветствовала «Это говорит». Столб огня взметнулся вверх при словах «Гарольд Эмери Лодер». Отдаленный приглушенный звон, похожий на звук от вишневой косточки, брошенной в жестяную банку, достиг их ушей при «я совершаю это», а к тому времени, когда он произнес «по своей свободной воле» и отшвырнул рацию прочь, цель была достигнута: огненный цветок расцвел у подножия горы Флагстафф.

— Кто-то вмешался, последнее большое прощай, прием окончен, — мягко сказал Гарольд.

Надин прижалась к нему, совсем как Фрэнни всего секунду назад прижималась к Стю.

— Мы должны быть уверены. Должны быть уверены, что прикончили их.

Гарольд взглянул на нее, потом указал на распустившийся цветок разрушения под ними.

— Думаешь, хоть что-то может уцелеть при таком?

— Я… Я н-не з-ззна… знаю, Гарольд, я… — Надин отвернулась, схватилась за живот, и ее начало рвать. Она непрерывно издавала глухие, утробные, надсадные звуки. Гарольд наблюдал за ней с вялым презрением.

Наконец она повернулась к нему, бледная, задыхающаяся, и вытерла рот салфеткой.

— Что теперь?

— Теперь, полагаю, мы идем на запад, — сказал Гарольд. — Если только ты не собираешься спуститься туда и выяснить, каково настроение у тамошней общественности.

Надин вздрогнула.

Гарольд соскочил со стола и, когда его ноги коснулись земли, поморщился от острого покалывания в затекших ногах. «Они все пошли спать».

— Гарольд… — Она попыталась коснуться его, но он отшатнулся и, не глядя на нее, начал складывать палатку.

— Я думала, мы подождем до завтра… — робко начала она.

— Конечно, — съязвил он. — Чтобы двадцать или тридцать из них решили прикатить сюда на своих колесах и схватить нас. Ты когда-нибудь видела, что сделали с Муссолини?

Она вздрогнула. Гарольд свертывал палатку и крепко связывал ее ремнями.

— И больше мы не дотрагиваемся друг до друга. С этим кончено. Это принесло Флаггу то, чего он хотел. Мы вырубили их комитет Свободной Зоны. С ними покончено. Они могут запустить электричество, но как с действующим сообществом с ними покончено. Он даст мне женщину, рядом с которой ты будешь выглядеть как мешок с картошкой, Надин. А ты… ты получишь его. Счастливые денечки, верно? Только, если бы я был на твоем месте, я бы здорово трясся сейчас.

— Гарольд… пожалуйста… — Ей было плохо, она плакала. Он видел ее лицо в тусклом отблеске огня и испытывал жалость к ней. Но он вышвырнул жалость из своего сердца, как вышвыривают пьяного забулдыгу, пытающегося войти в маленькую уютную забегаловку на городской окраине, где все знают друг друга. Неотвратимый факт убийства запал в ее сердце навечно — это ясно читалось в ее больных глазах. Но что с того? Точно так же этот факт присутствовал и в его сердце тоже. В нем и на нем, давя, как груда камней.

— Привыкай, — грубо сказал Гарольд. Он закинул палатку на свой мотоцикл и начал привязывать ее к багажнику. — Все кончено для них там, внизу, и кончено для нас, и кончено для всех, кто умер от супергриппа. Бог отправился на отдых поудить рыбку, и Он будет отсутствовать очень долго. Настала полная