Противостояние. Том II

мгновенная тень пробежала по лицу Тома… и исчезла за бесхитростным взглядом его голубых глаз. — Когда?

Стю нежно коснулся ладонью шеи Тома и мысленно спросил себя, какого черта он тут делает. Как можно постичь все это, если только ты не Матушка Абагейл и у тебя нет прямой связи с небесами?

— Теперь уже скоро, — мягко сказал он. — Очень скоро.

Когда Стю вернулся домой, Фрэнни готовила ужин.

— Гарольд заходил, — сообщила она. — Я приглашала его остаться поужинать, но он извинился и сказал, что не может.

— Ага.

Она пристально взглянула на него.

— Стюарт Редман, какая муха тебя укусила?

— Наверное, муха по имени Том Каллен. — И он рассказал ей обо всем.

Они сели ужинать.

— Что все это значит? — спросила Фрэн. Лицо у нее было бледным, и она почти ничего не ела, а лишь перекладывала еду с одного края тарелки на другой.

— Черт меня побери, если я знаю, — сказал Стю. — Это что-то вроде… ясновидения, наверное. Не знаю, почему нельзя допустить, что у Тома Каллена под гипнозом появляются видения, хотя ведь всем нам на пути сюда снились вещие сны. Как еще их назовешь, если не ясновидением.

— Но сейчас кажется, они были так давно… мне по крайней мере.

— Ага, и мне тоже, — согласился Стю, ловя себя на том, что он тоже размазывает еду по тарелке.

— Послушай, Стю… Я знаю, мы договорились по возможности не болтать о комитетских делах вне комитета. Ты сказал, что мы лишь станем без конца пререкаться, и, наверное, ты был прав. После 25-го я не проронила ни слова по поводу твоего избрания начальником полиции, верно?

Он слабо улыбнулся.

— Да, Фрэнни… Не проронила.

— Но теперь я должна спросить тебя, по-прежнему ли ты считаешь, что это была хорошая идея — послать Тома Каллена на запад. После всего, что случилось сегодня днем.

— Я не знаю, — сказал Стю и отодвинул от себя тарелку. Большая часть еды на ней осталась нетронутой. Он встал из-за стола, прошел к шкафу в холле и отыскал там пачку сигарет. Он ограничил свое курево до трех-четырех сигарет в день; закурив, глубоко затянулся, вдохнул в легкие крепкий табачный дым и выдохнул его обратно. — Успокаивает то, что его легенда достаточно проста и достоверна. Мы выгнали его, потому что он полоумный. Никому не удастся сбить его с этого. И если с ним все будет в порядке и он вернется обратно, мы загипнотизируем его — ей-богу, не успеешь глазом моргнуть, как он входит в транс, — и он расскажет нам все, что он видел — и важное, и второстепенное. Вполне возможно, что из него получится лучший лазутчик, чем из любого из нас. Я в этом не сомневаюсь.

— Если с ним все будет в порядке и он вернется.

— Да, если. Мы дали ему инструкцию идти обратно на восток только по ночам, а днем прятаться. Если на пути повстречается несколько человек, бежать. Но если только один, убить его.

— Стю, вы этого не сделали!

— Конечно, сделали! — со злостью выпалил он, круто повернувшись к ней. — Мы здесь не в бирюльки играем, Фрэнни! Ты должна понимать, что с ним случится… или с Судьей… или с Дайной… если их там поймают! Иначе почему ты приняла в штыки эту идею с самого начала?

— Ладно, — тихо сказала она. — Хорошо, Стю.

— Нет, это не хорошо! — сказал он и вдавил только что зажженную сигарету в пепельницу так, что оттуда брызнул спои искр. Несколько искорок упало на тыльную сторону его ладони, и он быстрым и злобным жестом смахнул их. — Нехорошо посылать полоумного парня сражаться за нас, нехорошо двигать людьми как пешками на какой-то ё…й шахматной доске, и нехорошо давать приказания убивать, словно ты мафиозный босс. Но я не вижу другого выхода. Просто не вижу. Если мы не выясним, что он затевает, очень может быть, что в один прекрасный день будущей весной он превратит всю Свободную Зону в одно большое грибовидное облако.

— Ладно. Слышишь, ладно.

Он медленно сжал руку в кулак.

— Я накричал на тебя. Прости меня. Я не должен был этого делать.

— Все нормально. Это ведь не ты открыл ящик Пандоры.

— Похоже, мы все открываем его, — уныло сказал он и достал новую сигарету из пачки. — Как бы там ни было, когда я отдал ему… ну как это назвать? Словом, когда я сказал, что он должен убить любого встретившегося ему одиночку, он вроде бы нахмурился. Это тут же прошло. Я даже не знаю, заметили ли это Ник с Ральфом. Но я заметил. Он словно подумал: «Ладно, я понимаю, что вы имеете в виду, но я сам решу, что мне делать, когда придет время».

— Я где-то читала, что нельзя под гипнозом заставить человека сделать что-то, чего он не сделал бы наяву. Никто не переступит через свой собственный моральный кодекс лишь потому, что велели так сделать, когда они были в трансе.

Стю кивнул.

— Да, я думал об этом. Но что, если этот малый, Флагг, расставил посты по всей своей восточной границе? Будь я на его месте, я бы так и сделал. Если Том нарвется на такой пост по пути на запад, у него будет легенда для прикрытия. Но если он наскочит на них на обратном пути, тогда или он убьет, или его убьют. И если Том не станет убивать, ему несдобровать.

— Может, ты слишком озабочен именно этой стороной дела, — сказала Фрэнни. — Я имею в виду, если там и в самом деле есть линия сторожевых постов, то она ведь не может быть очень плотной?

— Ага. Один человек на каждые пятьдесят миль, не чаще. Если только людей у него не в пять раз больше, чем у нас.

— Значит, если только они не установили какое-то довольно сложное оборудование: радары, инфракрасные лучи и все эти штучки, которые показывают в шпионских фильмах, — Том сумеет пройти их посты?

— Мы надеемся на это. Но…

— Но на тебя накатил приступ угрызений совести, — мягко произнесла она.

— Ты думаешь, дело в этом? Ну… может, и так. Родная, а что хотел Гарольд?

— Он принес груду топографических планов тех районов Зоны, где его поисковый комитет разыскивает Матушку Абагейл. Знаешь, Гарольд помимо руководства поисковым комитетом еще работает в похоронном комитете. Он выглядел жутко усталым, но причина тут не только в его обязанностях по Свободной Зоне. Кажется, он потрудился еще и на другом фронте.

— Где это?

— У Гарольда теперь есть женщина.

Стю поднял брови.

— Кстати, он поэтому и не остался ужинать. Угадай, кто она.

Стю уставился в потолок.

— Итак с кем же мог спутаться Гарольд? Сейчас попробуем…

— Ну кто так выражается! Чем тогда, по-твоему, мы с тобой занимаемся? — Она шутливо замахнулась на него.

— Забавно, верно? Сдаюсь. Кто?

— Надин Кросс.

— Та женщина с белыми прядями в волосах?

— Она самая.

— Черт, да она же раза в два его старше.

— Я думаю, — заявила Фрэнни, — что вряд ли это заботит Гарольда на нынешней стадии их