А сама чувствую: вру я. Где бы наша ни пропадала, здесь и пропасть недолго… Давит меня отовсюду. Тесно мне; душно. Голова до сих пор кружится, во рту кисло, будто медный ключ лизала; и оглянуться подмывает.
Я и оглянулась.
Не снаружи; ВНУТРИ.
Нет никого за спиной, ни Друца, ни Княгини! Пусто. Некому подмигнуть или пальцем погрозить, поддержать, помочь, или рыкнуть беззвучно.
Пустота.
Одно есть: словно взгляд чей-то к спине прилип. Нехороший взгляд, выжидающий. И не увидеть, кто смотрит. Как ни изворачивайся – все равно он сзади окажется.
Вместо тех, других; привычных.
– …Благодарю вас, господа, за помощь! Слава Богу, все закончилось благополучно. Еще раз благодарю. А теперь мы с женой и с отцом Георгием отвезем Александру Филатовну домой, вызовем врача. Так что не извольте беспокоиться. Желаю спокойной ночи.
Князь берет меня под руку, отец Георгий (и батюшка, оказывается, здесь!) – под другую. Сейчас мы поедем домой, домой… спасибо вам всем: и Поликарпычу с Агафонычем, и до смерти переволновавшемуся городовому, и новому товарищу управляющего, и Мальчику-сторожу! Ай!.. чуть не забыла!
Оборачиваюсь на ходу:
– Поликарпыч! Не забудь подстилку Мальчику сменить, хорошо?
– Бу сдел, Лександра Филатовна!..
Все-таки славные они люди…
– …ты не бойся, девочка, не оглядывайся зря. Знаю я, каково тебе. Пусто вокруг, неуютно, знобит, и – словно крылья подрезали. Так?
– Так… а откуда вы?.. откуда?!
Вот же дура я! Дурой была, дурой и осталась! Княгиня ведь в свое время тоже в Закон выходила! Небось, это у всех одинаково.
А ты думала: одна ты разъединственная?!
– Знаю, Александра. Ты не бойся, это пройдет, это ненадолго – кругом-бегом неделя, может, две… Дальше полегчает. Крестника себе возьмешь. Шалва Теймуразович говорил: он заранее позаботился! Все хорошо будет, вот увидишь. Ты, главное, не волнуйся, не бойся ничего – нельзя тебе сейчас…
Дождалась: нерожуха-Рашель меня в мой стыд носом ткнула! А ведь права она: мне сейчас не по клеткам тигриным шастать – о ребенке думать надо, в моем-то положении! Дома сидеть, к лекциям готовиться, конспекты да книжки умные читать, пеленки-распашонки шить, мужа ждать… Ох, мало меня маманя в детстве драла, так ума и не вколотила! Вон, о подстилке для Мальчика – узелок на память завязала! зато о себе, да о ребеночке, что родиться должен, и не вспомнила!
Хороша будущая мать!
– А вот и экипаж, Александра. Осторожнее, ступенька… вот так, хорошо, тут и вам с Эльзой места хватит, и отцу Георгию, а себе я еще одну пролетку кликну. Отдыхайте, милочка. Сейчас на дачу поедем…
– Обо мне не беспокойтесь, ваша светлость. Как раз я-то могу и во второй пролетке поехать. А вы с дамами садитесь.
– Благодарю, отец Георгий. Но… может быть, тогда вам лучше вернуться домой? Большое спасибо за помощь…
– Нет, ваша светлость. Не сочтите назойливостью, или что я набиваюсь к вам в гости в столь неурочный час… Я хотел бы поехать с вами. У меня предчувствие; дай Бог, чтобы я ошибся – но вы знаете, НАШИ предчувствия редко обманывают.
– Хорошо. Эй, извозчик! садитесь, отец Георгий…
– Куда ехать-то, барин?
Это извозчик.
Густой, простуженный бас.
– Дорогу на Малыжино знаешь, любезный?
– На Малыжино?.. шутить изволите?! кто ж на ночь глядя туды поедет? Вы уж звиняйте…
– Плачу вдвое. За оба конца. Переночуешь у меня на даче, утром вернешься. Сверх того, тебе – ужин; лошади – овес.
Молчание.
Извозчик думать изволят.
– …Ну, ежели так… ежели вдвое… и ужин… ладно, тады – едем. Благодарствую, барин!..
Голоса уплывают, уплывают…
– Правильно, девочка! поспи, поспи, для тебя это сейчас – самое лучшее…
Самое для меня… лучшее… И не хотела бы – глаза сами слипаются. Усталость навалилась, будто целый день воду таскала!.. Вот только – почему на дачу? почему?! ночь ведь, скоро…
