Шелест лиан, и в кабинете объявилась пара официантов. В ответ шевельнулись немые статуи у входа: переступили с ноги на ногу, сверкнули ледяными взглядами – и вновь замерли. Телохранители Фредерико Костандо работу знали туго. Пожалуй, решила Регина, при них можно и сексом заняться. У парней ничего не дрогнет – ни на лице, ни в штанах.
– Каракатица в собственных чернилах! – объявил первый официант тоном опытного конферансье. – С томатами, базиликом и чесноком!
– Холодец из осьминога! – не отстал от коллеги второй. – С манго и папайей!
– Кальмары фаршированные!
– Медуза вяленая с креветками!
– Красный флюгель-горнист под соусом «каштру»!
– В качестве аперитива рекомендуем…
– На Йала-Маку, – доверительно сообщил Костандо, жестом веля официантам закрыть рты, – аперитивом служит ром. Но, не зная ваших вкусов…
– Ром тут замечательный, – со знанием дела подтвердила Регина. – Я бы отметила пятнадцатилетний «Асамбо». Дивный букет.
Собственно, только этот ром она и пробовала. Один раз.
– О, я не подозревал, что имею дело со знатоком!
– …но я с удовольствием выпью белого вина.
– Когда прикажете, – заикнулся официант, – подавать основное блюдо? Шеф-повар хотел бы лично, в знак особого уважения…
Господин Костандо взглянул на Регину.
– Через полчаса, – решила она. – И без дешевого театра.
Официанты скрылись за лианами.
– Вы не против, – улыбка мужчины походила на россыпь отборного жемчуга, – если я закурю?
– Курите.
Из палисандрового футляра на свет явилась сигара. Щелкнула «гильотинка», обрезая кончик. Провернув сигару в пламени длинной спички, Костандо сделал первую затяжку. Дым пах жареной бараниной с черносливом.
– Итак, – нарушила паузу Регина, – вам требуются услуги психира. В нашей клинике хватает прекрасных специалистов. Вы же обратились именно ко мне. Почему?
– Вы обучались на Сякко.
– Доктор Ронберг тоже имеет диплом Сякко. И доктор Фирташ.
– Вас мне рекомендовал один ваш коллега.
– Рекомендация – это лестно. Вы оформили заявку?
– Нет. Ваш главврач согласился организовать нашу консультацию частным порядком. Без лишней мороки с документами. Он – человек с пониманием. Если мы придем к соглашению, вам предоставят отпуск на время работы со мной. Мне бы не хотелось огласки. Что знает канцелярия – извините за грубость, знает свинья.
– Какие-то проблемы?
– Никаких проблем, госпожа ван Фрассен. Суть дела в том, что пациентка нетранспортабельна.
– Диагноз?
Она взяла студенистый кусочек холодца. Ждать, питаясь деликатесами вприглядку, было невмоготу. Из- за гадской защитницы сорвался обед. Для талии – полезно, ну да Великий Космос с ней, с талией…
– Простите?
– Почему пациентка нетранспортабельна? Какие у нее выявлены патологии? Мне надо это знать, прежде чем я дам согласие на осмотр – не говоря уже про операцию.
Господин Костандо ответил не сразу. С минуту он изучал Регину сквозь зыбкую завесу. Казалось, табачный дым был ретранслятором, позволяющим не-менталу проникнуть в мысли собеседницы. Подобное предположение выглядело смехотворным, но не здесь и не сейчас.
– У пациентки сильнейший стресс. Ей был рекомендован режим восстановительного сна, в котором она и пребывает. Однако пси-диагност уверен, что если не удалить ей воспоминания о причине стресса, она, даже выйдя из сна, не поправится окончательно.
– Причина стресса?
– Может быть, сперва мы подпишем контракт? Впрочем, что это я? Вашего устного согласия будет достаточно. Тогда я посвящу вас во все необходимые детали.
– Извините, господин Костандо. Я не соглашусь даже на осмотр, пока не узнаю причину стресса. Без этого, кстати, я не сумею отыскать воспоминания, которые необходимо удалить.
Регина лукавила. Отыскать энграмму, являющуюся источником патологии – не такое уж сложное дело для опытного психира. Это сродни поиску включенного фонаря в лесу безлунной ночью. Даже если сам фонарь заслоняют деревья – отсветы на стволах и листве быстро укажут верное направление.
– Так значит, в принципе вы согласны оперировать?
– Я этого не сказала.
– Очень жаль. Пока вы не дали согласия, вы – не лечащий врач. Вы – посторонний человек. А постороннему человеку далеко не все можно сообщать. Не находите?
– Кто вам меня порекомендовал?
Господин Костандо не удивился резкой смене темы. Он даже просветлел лицом, словно давно ждал этого вопроса.
– Рекомендацию вам дал Бритва.
III
С Яцуо Кавабатой, известным меж выпускников Храма № 3 как Бритва, Регина не виделась со времен обучения на Сякко. Но кое-что о судьбе Кавабаты ей было известно. Сейчас она мысленно поблагодарила болтушку Юсико, три года назад примчавшуюся спасать подругу. И папу, который втайне от дочери, погруженной в депрессию, созвал ее лучших друзей. А ведь она едва не выставила всю компанию за дверь – до сих пор стыдно…
О том, что Кавабата – игрок, Регина узнала на втором курсе – случайно. Если не изменяет память, от той же Юсико. Рулетка, карты; сё-го, маджонг, кумоку… Юсико, неравнодушная к изящному эстету Бритве, аж захлебывалась от возмущения. Идеал рушился на глазах. «Ну, играет, – пожала плечами Регина. – А Старик карпов разводит. Что с того?» Азартные игры ее не интересовали. Казино она посещала дважды. В первый раз выиграла жалкую ерунду, подтвердив байку о везении новичков. Во второй – спустила две сотни экю и зареклась тратить деньги на подобные глупости.
Известие, что Бритва проигрался в пух и прах, влез в долги и куда-то пропал, не удивило доктора ван Фрассен. Но Юсико, обиженная равнодушием подруги, не успокоилась на достигнутом.
– Я его видела! – горячо зашептала она, узурпировав Регину на балконе. Перейти на ментальное общение сякконке и в голову не пришло: сказывались въевшиеся в плоть и кровь социальные нормы. – Как из рекламного ролика выпрыгнул! Франт – куда там твоему Гюйсу!
Регина невольно бросила взгляд вглубь комнаты, где
– Я ему: как жизнь, Бритва? Отыгрался, что ли? А он смеется: «Отыгрался. Я теперь за все отыгрался. С лихвой…» И тросточку в пальцах вертит. Тут я все и поняла. А ты?
– Криминал? – ляпнула Регина наугад.
– Молодец! – восхитилась Юсико. – Ты тоже догадливая!
И неожиданно пригорюнилась:
– Жалко Бритву. У него ведь талант был! Зря он с
Сякконский язык, который Регина, став «шестеренкой», знала, как родной, дал сбой. При слове «
«Архаизм, – подумала Регина. – Вот смысл и ускользает.»
