— Уж лучше тебе войти, — с сарказмом сказал Олдувай.
Поттсы стояли, глядя друг на друга. Дэниел не выдержал первым:
— Я голоден. Не отказался бы от омлета с козьим сыром.
Взяв за руку, Роберта отвела его в гостиную.
— Посидите тут. Посмотрю, что можно сделать.
Олдувай поднял бровь, скорчил смешную рожу Роберте и отправился наверх дальше стричь ногти.
Поттс-старший устроился за маленьким столиком, положив руки на колени. Роберта хлопотала на кухне.
— Меня зовут Роб Барган, — крикнула она. — Слышала ваш разговор. Познакомилась с вашим сыном на свадьбе Дё Бурсея. Там мой старший брат был распорядителем банкетов. Помните, Уэйн Барган?
— Хм…
Роберта умолкла, и появилась снова уже с омлетом, дымящимся на небольшой тарелочке.
— Спасибо, дорогая.
Дэниел принялся за еду. Она молча стояла рядом, рассматривая его лысеющую розовую макушку. Тот глянул на неё насмешливо, но ничего не сказал.
— А стаканчик вина?
— Да, пожалуй. Белого сухого. И стакан воды.
Ребекка принесла всё, что требовалось. Поттс поблагодарил её за омлет.
— Доктор Поттс, я происхожу из дружной семьи. Хоть мы не очень богаты, но САП помогает нам. Вот мы и сплотились — стараемся поддерживать всех родственников. А в вашей семье каждый сам за себя. Сложно понять. Любопытно, как вы относитесь к этому.
— Не твоё дело, — ответил он с набитым ртом.
— Именно моё. Ваш сын — хороший человек. В самом деле, я люблю его. Знаете, как мы познакомились? Я работала официанткой на свадьбе. Стадо мустангов ринулось на людей, и могло быть гораздо больше погибших и раненых, если бы Олди не прыгнул на спину вожака. Это было нечто! Табун повернул вспять. Истинный герой! Такое только в фильмах можно увидеть. Гордитесь сыном.
— Дай мне поесть спокойно, прошу.
Ребекка села напротив, не сводя глаз с Дэниела.
— Доктор Поттс, наверное, вам неприятен этот разговор. Вы думаете, Олди приятно? Познакомившись с ним, я узнала: он плачет оттого, что никому не нужен. А его сестра, Жози? Вы же от неё тоже отказались! И жену бросили… Не пойму, как такое возможно.
— Отвяжись!
— Хорошо, как хотите… — вздохнула она. — Наверху есть комната, я провожу.
Дэниел бросил вилку и нож ровно на середину тарелки.
«БЕЗУМЦЫ»: Тень отца.
Когда мы находимся в присутствии того, кто старше и мудрее, особенно если он кажется большим и сильным, мы подсознательно определяем его как отца. И опять чувствуешь себя ребёнком — беспомощным, невежественным, непослушным. Если вы боялись своего отца, чувство страха может перенестись на этого человека. Даже если вы с ним не знакомы. И вам захочется быть среди тех, кто помоложе. Или среди полуголых дикарей в джунглях, для которых вы сами станете таким «отцом». Эта тень нависает над нами и омрачает жизнь.
Несмотря на угрозу войны, Джек Хэррингтон открыл новую художественную галерею в одном из бизнес-центров Брюсселя. Всё было прекрасно.
Стильно одетый Джек, будучи в бодром расположении духа, приехал домой. Роза Байуотер сидела за компьютером, дописывая шестнадцатую главу.
«Поднявшись на вершину холма, где травы уже не было, я увидела золотой пляж, простиравшийся предо мной, и безбрежный океан — огромный, но весь мой. Словно отзываясь на моё настроение, волны отступали, обнажая мерцающий песок цвета «золота фараона».
Мои кудри трепал тёплый бриз. Раскинув руки, я попыталась захватить побольше разреженного воздуха и крикнула: «Как прекрасен этот восхитительный мир!»
Я собиралась…»
Она прервалась, сохранила написанное и поприветствовала Джека, который как раз откупоривал бутылку австралийского «Шираз». Он сообщил Розе последние новости о продаже картин. Ушли три неплохих Морсбергера и коллекция экспрессионистов западного побережья. Эми Хейз, проповедующая амароли, приобрела большое полотно Ричарда Дибенкорна.
— Амароли? Что это?
— Старинная индийская практика. Жизнь продлевает.
— А в чём смысл?
— Роза, разве не знаешь? Амароли пьют мочу.
— Шутишь?!? Жуть какая!
— В утренней моче содержится мелатонин.
— Отвратительно.
— Ну уж не знаю…
— Да что ты вообще знаешь?
Разлив красное вино по бокалам, Джек принялся дразнить её:
— Эмигделла Хейз довольно симпатична, пусть и не первой свежести. Возможно, на стакан её мочи достаточно ложечки сахара, чтобы вкус стал приятным.
— Ну ты и гад! — Роза расплакалась. Слёзы капали на плиточный пол. — Такой же, как мой отец! Он всегда шутил подобным образом. Внушал: моё тело отвратительно. Никогда на забуду. Мой двенадцатый день рождения. Это так меня ранило! Знаешь, как я ненавидела своё тело? Каждый волосок! Запахи. Испражнения. Можешь говорить, что я чистая, но я думаю иначе, — ещё пуще разрыдалась она и поспешила взять из коробки носовой платок, вытереть им лицо.
Джек смотрел на неё, утешал. Не в первый раз наблюдал такое печальное зрелище. Розу было просто расстроить.
Хэррингтон обнял любовницу ухоженной рукой. Прижавшись к нему, она всё ещё всхлипывала и шмыгала носом, а Джек целовал её влажные щёки.
— Роза, милая, пойдём наверх. Хочу раздеть тебя и показать, насколько я люблю твоё тело.
— Оно уродливо.
— Прекрасно. Хочу облизать его.
— Джек, мне нужно закончить важную шестнадцатую главу…
— Успеешь. Сначала я с тобой разберусь…
Под воздействием электромагнитного излучения заряженных частиц магнитосферы «Родденбери» болтался в зловещей космической пустоте будто пушинка. За бортом виднелся Юпитер. В корабле царило напряжённое молчание и беспорядок. Изо ртов астронавтов клубился пар. Двое походили на гигантские коконы, свисая с полок в спальных мешках, третий занимался на велотренажёре. Он набирал обороты и считал пульс, сверяясь с одометром.
245, 246, 247…
Нажимая на педали, он прикидывал, насколько он похудел с тех пор, как покинул Землю.
Остальные смотрели на экраны с некоторым чувством разочарования: ведь они почти достигли цели. Юпитер оказался не таким ярким и красочным, как на привычных им плакатах. Метан в атмосфере гигантской планеты поглощал много света, отчего планета выглядела бледной. Тонкие водянистые кольца, прозрачнее стекла, вращались вокруг тела «родителя» под воздействием электромагнитных сил, всего в полумиллионе километров от ядра Юпитера, нейтрализуя его притяжение и образуя вокруг «Родденбери»
