«И почему я такая эгоистка? Сама себе в тягость… Чувствую себя здесь, как птица в клетке. Не ради любви приехала я сюда из Франции, лишь из желания покрасоваться», — сказала сама себе Лаура и ещё раз подумала о гордом и непримиримом характере сиделки.
Как только Гиббс вышла и Лаура снова присела на стул рядом с кроватью, сэр Томас пошевелился и открыл глаза с затуманенными от желтухи зрачками.
Уставившись куда-то вдаль немигающим взглядом, он сел и опёрся на подушки.
— Том, дорогой…
Его рот широко раскрылся.
— Том! Это я, Лаура.
Она протянула руку, но не дотронулась до старика.
—
На улице становилось прохладно. Берти и Джейн обходили поселение, выслушивая просьбы, вопросы и жалобы беженцев. Окончив свою миссию, Джейн направилась к припаркованному у изгороди грузовику.
Она уже раньше говорила с его водителем, который сейчас стоял, удобно прислонившись к капоту и покуривая трубку.
— А, миссис Сквайр, добрый вечер! Вы по-прежнему воплощение доброты в этом поместье?
— Почему бы и нет, мистер Коул? Как поживаете?
— Зовите меня Падди. Фэй отправилась в деревню, я предоставлен сам себе. Выпейте со мной чего- нибудь!
— Нет, спасибо.
Он наклонился в её сторону.
— А что вам мешает? Или считаете подобное предложение непристойным? Или я для вас слишком прост?
— Ничего подобного, мистер Коул. Просто у меня ещё очень много дел.
— Неужели прямо сейчас? Мне вот в жизни не приходилось много работать! Я только рисовал. Это такой вид безделья. А потом цунами выгнало меня из дома, из родных мест.
— Не понимаю, как вас занесло настолько далеко!
Он усмехнулся и поскрёб затылок.
— По правде говоря, была ещё одна проблема. Ирландская полиция подозревает меня в том, чего я никогда не делал, — в соучастии в похищении одной леди. Инспектор моего родного Килберкилти не отставал. И я сказал себе: почему бы не отправиться посмотреть Англию, о которой так много слышал? И вот мы здесь, ненадолго обосновались на вашей земле.
— И как, Англия оправдала ваши ожидания?
Коул весело фыркнул.
— Всё как я и подозревал, миссис! Англичане — безучастные и неразговорчивые, да и выпить не с кем!
Джейн улыбнулась, глаза её заблестели.
— А я думаю, что мы очень милы. Я англичанка и потому должна любить своих земляков. И люблю. Вполне милые люди! Собственно, как и вы, ирландцы. Но мы более рациональные. Не обращайте внимания. У каждого — свой путь. Тем не менее англичане — добры, надёжны и человеколюбивы. Взгляните на этот прелестный дом! Вековое воплощение доброты!
— Имеете в виду свои привилегии?
— Может, и так, но, знаете ли, мы не особо богаты. Живём за счёт облигаций. Стараюсь делиться с теми, кому повезло меньше, чем нам.
Падди, который до того сильно сутулился во время разговора, оценивающе посмотрел на неё.
— Неплохую речь толкнули, миссис Сквайр. — Вы наверняка считаете меня грубияном. Не отрицаю, я не особо вежлив, но я же могу пригласить вас посмотреть коллекцию картин в моём фургоне? Тогда вы измените своё мнение обо мне! В лучшую или худшую сторону… Ну же, иначе я расстроюсь!
Джейн оглянулась на старый особняк, освещённый медовым светом лучей заходящего солнца и задумалась о радостях жизни и особенностях визуального восприятия.
— Только на минутку. Мой отец совсем плох.
— Грустно слышать это. Сэр наверняка был известен в своё время!
— Да, был, конечно, — вздохнула Джейн, преодолела три деревянные ступеньки, вошла внутрь фургона и огляделась. Двухъярусная кровать, походная плитка, развешанное бельё и прочие мелочи. Больше всего места занимали деревянные ящики.
Коул предложил на выбор чай или виски. Миссис Сквайр подумала, что с чаем вряд ли получится, поскольку не было заметно ни чашек, ни кружек, и попросила виски.
Он налил два больших стакана.
— Придётся стоя… Или присядьте на кровать.
— Спасибо, я лучше постою!
— Вы так вежливы! «Спасибо, я лучше постою!», — передразнил он её.
— Я так воспитана. Вас это задевает? Грубость предпочитаете?
Падди не удостоил её ответом.
— Полагаю, вам ещё не приходилось видеть картины ирландских грубиянов? «О, чрезвычайно интересно, благодарю вас, как мило с вашей стороны…»
— Какое неумелое подражание! — рассмеялась она. — А вообще я не против взглянуть на эти ваши дурацкие картины.
Он упал на колени, изображая смирение.
— Умоляю вас, образованного человека, посмотреть хотя бы на одну!
Увидев, насколько ему это нужно, Джейн согласилась.
Коул открыл один из ящиков и достал пару картин, назвав их «Конец света в нашем представлении». Обе были выполнены в красно-чёрной цветовой гамме, широкими мазками. Кричащие, бескомпромиссные.
— Я бы взглянула и на другие картины.
Он вытащил красно-белое полотно. Кровоточащие линии на белом фоне. Затем — бело-чёрно- красную, с размашистыми кругами. И, наконец, чёрно-белую, суровую, как сибирская зима.
— Что скажете? Хаос и вопиющий ужас?
— Хотите показать ещё?
И он извлёк другие картины, выстроив их вдоль кровати.
— Я не эксперт, мистер Коул, но я потрясена.
— Да ну, просто куча мусора…
— Лучше не заявлять такого прессе, когда они спросят вашего мнения, — застенчиво улыбнулась Джейн.
Она стояла и разглядывала картины.
— Теперь мне пора. Кстати, я знакома с мистером Джеком Хэррингтоном, владельцем нескольких художественных галерей. В том числе — лондонской выставки современного искусства. Обещаю позвонить ему утром и пригласить ознакомиться с вашим творчеством.
— Вряд-ли этот лот смогут продать. Тем более в военное время.
— Чепуха. Искусство актуально всегда. Война же временна. Я сдержу слово.
Спасибо, что показали мне свои работы. Я в восторге. Уверена, мистеру Хэррингтону тоже понравятся. Приятного вечера. Можете допить мой виски.
Идя по направлению к дому вдоль палаток, Джейн в сумерках разглядела сиделку Гиббс, спешащую к ней навстречу, и ускорила шаг, интуитивно понимая, что это означает.
«БЕЗУМЦЫ»: Покровительство в искусстве. Масса ничем не примечательных грешников считают
