— Соедини-ка меня с «Мицубиси». (Представим, что именно с «Мицубиси», хотя я точно не помню, о какой компании идет речь.)
— С кем вы хотите поговорить в «Мицубиси», Стэнли?
— С мистером Мицубиси.
Чуть позже раздался телефонный звонок. Стэнли снял трубку, и голос на другом конце провода произнес:
— О, мистер Стэнли Кубрик? У аппарата мистер Мицубиси. Чем могу быть вам полезен?
Каждый на планете знал имя Стэнли Кубрика, чего же удивляться, что он не такой, как все.
Итак, почему же «Суперигрушки» так и не были экранизированы? Я уверен, что Стэнли допустил фундаментальную ошибку. Впечатленный научно-фантастическими блокбастерами того времени, он хотел перенести мой грустный, домашний рассказ на просторы галактики. У него ведь получилось провернуть этот фокус с рассказом Кларка. Однако нельзя забывать, что рассказ Кларка изначально направлен вовне, а не внутрь. В «Суперигрушках» Дэвид страдает, потому что не догадывается, что он машина. Вот в чем истинная драма. Как сказала Мери Шелли в своем «Франкенштейне», она «рассказывает о таинственных страхах человеческой природы».
В фильме можно было бы показать, как Дэвид оказывается лицом клицу со своей истинной природой. Страшное потрясение — мальчик осознает, что он машина. В его программе происходит сбой. Возможно, отец отвозит Дэвида на фабрику, где с конвейера сходят тысячи точно таких же, как он, андроидов. Может быть, он самоуничтожится? Зритель должен погрузиться в тревожную драму клаустрофобии, должен выйти из кинозала с вопросами: «Дэвид — машина. Но разве это имеет какое-то значение? И до какой степени все мы тоже машины?»
За метафизическими головоломками по-прежнему лежит простая история — история, которая привлекла Стэнли Кубрика — о мальчике, который никак не мог угодить своей матери. История отвергнутой любви.
Стэнли Кубрик умер в 1999 году. Печальное известие прозвучало во всех новостях. Я устал давать интервью. В то время я был занят написанием романа. Мне захотелось перечитать «Суперигрушки», и вдруг я понял, что рассказываю себе, что же произошло дальше. Через тридцать лет после написания того, первого, рассказа я написал второй, продолжающий повествование о Дэвиде и Тедди.
Ко мне зашел гость. Очень приятный гость — Ян Хар-лан, зять и деловой партнер Стэнли. Ян хотел, чтобы я принял участие в документальном фильме о жизни Кубрика. В конце беседы я дал ему свой новый рассказ — «Суперигрушки с приходом зимы».
Ян послал рассказ Стивену Спилбергу, который унаследовал незаконченные работы Кубрика.
Чуть позже я написал Спилбергу. В письме я говорил, что Дэвид должен встретиться с тысячами своих копий. Спилбергу идея понравилась, и вскоре Ян предложил мне продать фразу, содержащую эту идею. Несомненно, предложение продать фразу — всего лишь одну фразу — выглядит волшебно заманчивым. И тут я вдруг увидел, как должна закончиться история о Дэвиде, и написал третий рассказ. Все три рассказа вместе включили в себя все необходимое для создания кинофильма. Никакого затопленного Нью-Йорка, никакой Голубой феи. Просто яркая, мощная драма о любви и разуме.
Рассказ «Суперигрушки в другие времена года» был отправлен Спилбергу. В нем была и та самая волшебная фраза.
По договоренности с «Уорнер бразерс» Спилберг приобрел права на экранизацию всех трех рассказов.
А я счастлив, что смог продать рассказы двум великолепным режиссерам — Кубрику и Спилбергу. Теперь Спилберг снимает «Суперигрушки» — под названием «ИИ», как хотел Кубрик. Съемки начались на Лонг-Айленде в июне 2000 года. Выйдет фильм, как ожидается, в 2001-м.
Суперигрушек хватает на все лето
В саду миссис Суинтон царило вечное лето. Прелестные миндальные деревца никогда не сбрасывали листву.
Моника Суинтон сорвала шафранного цвета розу и показала Дэвиду.
— Правда, красивая?
Дэвид поднял на нее глаза и молча улыбнулся. Схватив цветок, он бегом пересек лужайку и скрылся за конурой, в которой бормотала косилка, готовая в любую минуту начать косить, убирать и подметать.
Миссис Суинтон осталась стоять одна на безупречной дорожке из пластикового гравия, глядя ему вслед.
Она старалась любить его.
Решив наконец последовать за мальчиком, миссис Суинтон обнаружила его посреди пруда. Он стоял там, не сняв даже сандалий, и смотрел, как роза плавает в воде.
— Дэвид, дорогой, ну нельзя же быть таким ужасным ребенком. Немедленно переодень сандалии и носки.
Он пошел с ней не сопротивляясь, темная головка на уровне ее талии. В свои пять лет он совершенно не боялся ультразвуковой сушилки на кухне. Однако прежде чем мать успела подать ему пару сухой обуви, Дэвид вырвал руку и скрылся в глубине дома.
Наверное, отправился искать Тедди.
Моника Суинтон, двадцати девяти лет, красавица с сияющими глазами, пошла в гостиную и присела там, изящно сложив руки. Она сидела и думала, а вскоре уже просто сидела, не думая ни о чем. Время дарило ей маниакальную праздность, которая достается детям, безумцам и женам, чьи мужья занимаются улучшением мира. Почти рефлекторно миссис Суинтон потянулась и изменила длину волны окон. Сад растаял, вместо него появился центр города с толпами людей, летающим транспортом и небоскребами. Звук она включать не стала, толпа — идеальное место, где можно побыть в одиночестве.
Директора «Сиптанка» отмечали запуск нового продукта гигантским ленчем. Некоторые из них носили модные пластиковые маски. И все без исключения были стройны и худощавы, несмотря на поглощаемое количество еды. Их жены тоже были стройны и худощавы, хотя и съедали не меньше своих благоверных. Предыдущее, менее искушенное поколение сочло бы их чудесными людьми, если бы не глаза. Глаза у них были жесткие и расчетливые.
Генри Суинтон, управляющий директор «Синтанка», собирался произнести речь.
— Жаль, что ваша супруга отсутствует, — заметил его сосед.
— Моника предпочитает сидеть дома и размышлять о прекрасных вещах. — Суинтон принужденно улыбнулся.
— У такой прекрасной женщины и мысли должны быть прекрасными, — сказал сосед.
Оставь мою жену в покое, ублюдок, подумал Суинтон, продолжая улыбаться.
Он поднялся и под аплодисменты начал свою речь. После пары дежурных шуток Суинтон сказал:
— Сегодняшний день ознаменован для нашей компании настоящим прорывом. Прошло почти десять лет с тех пор, как мы выбросили на рынок первые синтетические формы жизни. Все вы помните, каким успехом они пользовались, особенно миниатюрные динозавры. Однако ни одна из этих форм не обладала разумом.
Кажется парадоксом, что в наше время мы способны создавать жизнь, но не разум. Наш первый продукт, ленточники Кроссвелла, продавались лучше всех и при этом тупы как пробка.
Среди присутствующих раздался смех.
— Несмотря на то что три четверти перенаселенного мира голодает, у нас здесь всего вдоволь — спасибо контролю над рождаемостью. У нас проблемы с ожирением, а не с патологической худобой. Полагаю, за этим столом нет человека, в чьем тонком кишечнике не трудились бы кроссвелловские помощники, абсолютно безопасные ленточные черви, позволяющие хозяину съедать на пятьдесят процентов больше пищи и при этом сохранять прекрасную фигуру. Верно?
Все закивали.
— Наши миниатюрные динозавры почти настолько же глупы. Но сегодня мы запускаем в производство
