только!
Он почмокал губами и многозначительно присвистнул.
Переглянувшись, друзья понимающе осклабились.
Скрипя, повозка подбиралась к Оттассолу, а за нею следом крались сумерки.
Оттассол был великим городом-невидимкой. В холода его постройки укрывала равнина; теперь же городские дома держали равнину на себе. Оттассол представлял собой подземный лабиринт, населенный людьми и фагорами. На поверхности от города не осталось ничего, разве что квадратные дыры для доступа воздуха и освещения, перемежающиеся с полями и линиями дорог. Каждая дыра означала раскинувшуюся внизу под нею площадь, окруженную фасадами домов, в остальном лишенную каких-либо внешних очертаний.
Оттассол был одновременно и самой землей и ее противоположностью, земляными пустотами, альфой и омегой среды обитания землеройных червей-геометров.
В этом городе проживало 695 000 человек. Разобраться в его структуре, если бы возникла такая необходимость, с трудом могли бы даже его старожилы. Благодаря обилию плодородной почвы, благодатному климату и удобству географического положения порт Оттассол разросся очень быстро, обогнав даже столицу Борлиена, Матрассил. Многоэтажные подземные обиталища тянулись на многие мили, и только река Такисса сдерживала их незримое расползание.
Подземные улицы были достаточно широки для того, чтобы там могли свободно разъехаться две повозки. Расставшись с ФлоерКроу у рынка на окраине и перегрузив плетенку с мертвецом обратно на своих хоксни, СкафБар зашагал по одной из подземных улиц. Доносящийся из его плетенки мерзкий запах заставлял прохожих морщить нос и провожать мажордома и его хоксни удивленными взглядами, на что тот и бровью не вел. От ледяного бруска на дне корзины почти ничего не осталось.
– Мне нужен анатом и астролог, - спрашивал он встречных. - Его зовут Бардол КараБансити. Не знаете, как к нему пройти?
– Он живет на Больничной площади, - наконец был получен ответ.
C папертей многочисленных церквей к СкафБару тянули руки нищие, множеству которых можно было только дивиться - здесь были солдаты-инвалиды всяческих войн, калеки всех видов, мужчины и женщины с ужасными заболеваниями кожи. Проходя мимо, СкафБар не удостаивал попрошаек даже взглядом. В клетках, висящих на каждом углу и на всех площадях, пели пекубы. Песня каждой птицы отличалась от всех остальных, благодаря чему слепые могли без труда ориентироваться на улицах города.
С трудом пробираясь сквозь городскую толчею, СкафБар наконец добрался до Больничной площади, спустился к ней по нескольким широким ступенькам и, еще раз спросив дом КараБансити, остановился перед дверью с выгравированным на ней именем анатома. Увидев на двери ручку колокольчика, он вежливо позвонил.
Дверь открылась, и появившийся за ней фагор в грубой одежде из мешковины взглянул на пришельца с молчаливым вопросом в недобрых глазах под кустами бровей.
– Я хочу видеть анатома.
По-прежнему молча, фагор открыл дверь шире.
Привязав хоксни к особому столбику, СкафБар вошел в дом и оказался в комнате со сводчатым потолком. В ней за широким прилавком стоял второй фагор.
Впустивший СкафБара фагор прошел по коридору, широкими плечами почти задевая стены. Отодвинув занавесь, он заглянул в гостиную с удобным диваном у противоположной стены. Заметив появление фагора, сидящие на диване анатом и его жена прекратили свое занятие, которому предавались с большим оживлением. Откинувшись на спинку дивана, КараБансити выслушал доклад слуги-агумана и вздохнул.
– О боги. Сейчас иду.
Поднявшись с дивана и опершись плечом о стену, он приподнял чарфрул и подтянул штаны, потом опустил чарфрул и медленно и рассеянно поправил его полы.
Жена запустила в него с дивана подушкой.
– Ты пентюх, Бардол. Раз начал дело, изволь закончить. Прикажи этому болвану убраться с глаз долой.
Тряся тяжелыми щеками, анатом покачал головой.
– К сожалению, дорогая, таков неодолимый порядок мира. Я скоро вернусь, а ты пока согрей мне местечко. Клиенты приходят и уходят независимо от моего желания, с этим ничего нельзя поделать.
Ступив в коридор, анатом на мгновение остановился в его тени. Ему хотелось, оставаясь невидимым, заранее рассмотреть посетителя. Бардол КараБансити был крепким упитанным мужчиной, невысоким и грузным, с большой головой, отчасти смахивающей на голову фагора, и отличался многозначительной манерой выражаться. Свой чарфрул он подпоясывал крепким кожаным ремнем, на котором обычно висел кинжал в ножнах. Глядя на этого медведя, можно было легко принять его за мясника, в то время как он слыл человеком ученым, просвещенным во многих областях, и умелым лекарем.
СкафБар со своей сутулой спиной и торчащим пузом не произвел на анатома особого впечатления, и потому, приняв суровый вид, тот спокойно вышел к посетителю из сумрака коридора.
– Я к вам по делу, господин. У меня есть мертвое тело на продажу, человеческое тело, господин.
Ни слова ни говоря, КараБансити сделал знак фагорам. Повинуясь безмолвному приказу, агуманы вышли за дверь, и вскоре мертвец СкафБара уже лежал на прилавке. К одежде покойного прилипла стружка и быстро тающая ледяная каша.
Анатом и астролог критически осмотрел товар.
– Гниловат. Где ты откопал его, приятель?
– Выловил из реки, господин. Когда рыбачил.
Тело раздулось от нутряных газов настолько, что одежда уже начинала лопаться. КараБансити перевернул мертвеца на спину и вытащил из кармана его куртки дохлую рыбешку. Изогнув бровь, он бросил рыбу к ногам СкафБара.
– Это скаппер, рыба-ящерица, если ты не знаешь. Хотя на самом деле это никакая не рыба, а морская личинка червя Вутры, но тебе, предпочитающему правде жизни ложь, сие, конечно, неинтересно. Сейчас важно другое, а именно то, что личинка эта водится исключительно в море. В море, а не в пресной воде, ясно? Теперь скажи, зачем ты мне врешь? Может быть, ты убил этого бедолагу? Я немного знаком с френологией, и рожа у тебя совершенно бандитская.
– Очень хорошо, господин, если вам угодно, я нашел его в море. Мне тяжело об этом говорить, но несчастная королева, которой я служу, не хотела, чтобы это стало достоянием гласности.
КараБансити внимательно изучил лицо мажордома.
– Ты хочешь сказать, неуч, что ты - слуга МирдемИнггалы, королевы королев? Обидно, эта дама заслуживает лучших лакеев и лучшей участи.
Анатом взглянул на дешевый лубочный портрет королевы в углу комнаты.
– Изволите ли видеть, я покорный слуга королевы и служу ей верой и правдой. Позвольте узнать, какую цену вы могли бы дать за это тело?
– Учитывая путь, который тебе пришлось проделать, - десять рун, не более. Сейчас такие времена, что при необходимости я могу добывать материал хоть каждый день. И посвежее твоего.
– Мне велено было просить пятьдесят рун, господин. Пятьдесят.
СкафБар проявил суетливость и потер руки.
– Странно, что ты со своим несвежим другом появился в Оттассоле именно сейчас, когда сюда вот-вот должны прибыть король и посланник Святейшего Це'Сарра. Уж не сам ли король послал тебя?
СкафБар развел руками и пожал плечами.
– Я и мои хоксни только что прибыли из Гравабагалинена, а короля, как известно, там нет. Заплатите мне хотя бы двадцать пять рун, господин, чтобы я мог немедленно отправиться в обратный путь к королеве.
– А ты умеешь торговаться, низкопоклонник. Не удивительно, что мир катится в тартарары.
– Ну что ж, в таком случае, господин, я могу удовольствоваться и двадцатью рунами. Двадцать - очень скромная цена.
Обернувшись к одному из фагоров, невозмутимо гоняющему туда-сюда белесые выделения в щелевидных ноздрях, анатом сказал:
