— Они меня больше не видели, — сказал Тэп. — Я был далеко внизу. Я старался держаться под ними и вышел из боя над их собственным аэродромом. Два «42» заметили меня и некоторое время преследовали, но я пошел над долинами, и они скоро отстали. Остальные наши вернулись?
Он огляделся кругом.
— Да.
Тэп вдруг почувствовал себя нехорошо. Он присел на подножку автобуса и медленно расстегнул комбинезон. Никто не сказал ему ни слова. Это было личное дело Тэпа.
— Сколько мы сбили?
— Шесть без твоего.
— Я сбил один «42», — сказал Тэп. — Брюер, кажется, сбил два. Наверное не могу сказать. Я не видел, чем кончилось.
— Значит, семь наверняка. И только два бомбардировщика, — подсчитал Хикки.
— Почему всегда столько хлопот о бомбардировщиках? — сердито сказал Тэп. — Неужели мы обязаны гоняться только за бомбардировщиками?
— От нас требуют бомбардировщиков, — спокойно ответил Хикки.
— Пусть бы эти сволочи сами попробовали! — воскликнул Тэп.
— Да, понимаю, — сказал Хикки. Он старался как можно мягче разговаривать с Тэпом. Тэп это видел, и это бесило его еще больше.
Они поджидали старшего сержанта, который должен был доложить Хикки, в каком состоянии находятся самолеты. Старший сержант начал с машины Тэпа и заявил, что на некоторое время она выведена из строя, — отбиты подпорки крыла. Элероны Финна можно исправить. Хикки все это записал, затем летчики сели в автобус и быстро покатили в город. Квейлю все время казалось, что сейчас далеко за полдень или даже вечер, на самом же деле был только полдень. Ему казалось так потому, что в бою теряется представление о времени. Мерилом времени служат события, и невольно удивляешься, когда оказывается более ранний час, чем предполагаешь.
По дороге все молчали. Что думал Тэп о Брюере и поведет он разговор о нем или нет, — это было его личное дело. Это решит он сам.
Хикки подвез летчиков к ресторану и отправился в штаб с донесением. Летчики вошли в разгромленный ресторан. Здоровенный рыжеголовый официант сметал в кучу битое стекло, щепки и обломки разбитых столиков.
— Можно поесть? — сказал Квейль на ломаном греческом языке.
Продолжая мести, официант ответил:
— Оги. Оги.
Он что-то еще сказал по-гречески, но так как Квейль не понимал, он пожал плечами и указал на беспорядок вокруг.
— Похоже на то, что нам ничего не дадут, — сказал Квейль товарищам.
— Спроси его, когда можно будет, — попросил Тэп. — Я страшно проголодался.
— Я спрошу, — сказал Квейль, — но вряд ли он меня поймет.
Он пустил в ход все свое знание греческого языка, но так ничего и не добился. Летчики вышли. В городе все было вверх дном после бомбардировки. Поесть нигде не удалось, и летчики вернулись в гостиницу и решили поспать.
В штабе Хикки вел по телефону переговоры с Афинами.
— Хэлло, Хикки, — послышался голос в трубке. — Ну как вы там?
— Хэлло, — ответил Хикки. — Мы только что вернулись. В общем ничего. Но мы потеряли Брюера.
— Какая жалость, — отозвалось в трубке. — Что именно случилось?
— Мы отправились в указанное вами место и провели удачную операцию. Сбили два бомбардировщика и пять истребителей.
— Два бомбардировщика? — спросил голос.
— Да, — ответил Хикки. — Только два. Больше мы не могли сделать с нашими силами. Мы и так сегодня шли, можно сказать, на самоубийство. Хорошо еще, что вернулись, хоть и не все, — могло случиться так, что ни один не вернулся бы.
— Я понимаю, — сказал голос. — Но наша цель — бомбардировщики.
— Знаю, — возразил Хикки. — Но нам нужно пополнение.
— Постараюсь отправить вам три самолета из вашей эскадрильи, которые находятся здесь.
— Спасибо, — сказал Хикки. — Но этого нам мало.
— А откуда мы возьмем больше? — сказал голос. — Что же касается бомбардировщиков… итальянцы начали сейчас большое наступление, в таком масштабе они еще не наступали. Греки жалуются, что особенно их донимают бомбардировщики. Вы должны употребить все усилия, чтобы не подпускать их к фронту. Подробности узнаете у себя на месте.
— Мне уже говорили, — ответил Хикки. — Но нас только семеро. А итальянцы летают чуть не сотнями.
— Знаю, знаю, — настаивал голос. — Я знаю, в каком положении вы находитесь, Хикки. Но здесь требуют именно того, о чем я говорю. Очень сожалею, но толку мало, если вы не будете сбивать побольше бомбардировщиков. Это итальянское наступление является решающим.
— В прошлый раз тоже так говорили, — напомнил Хикки.
— Можете вы делать по два вылета в день? — спросил голос.
— Если будете нас снабжать. Сегодня мы остались без обеда.
— Я постараюсь переслать вам кое-что на «Бомбее», — сказал голос.
— Да, но нам крайне нужно пополнение. Если хотите, чтобы мы сбивали бомбардировщики, дайте нам «Харрикейны».
— Я пробовал говорить насчет «Харрикейнов». Безнадежно.
— Ну ладно. Будем делать по два вылета. Хотите, чтобы сегодня мы сделали еще один?
— Да. Янину, кажется, бомбили? Вы не пострадали?
— Нет, — сказал Хикки устало. — Мы не пострадали.
— Отлично. Пошлите донесение, как обычно, Хикки.
— Слушаюсь, сэр.
— Завтра позвоните. А на сегодня желаю вам успеха. Вам и другим.
— Спасибо, сэр.
— До свиданья, Хикки. Еще раз желаю успеха.
— До свиданья, — сказал Хикки. Он повесил трубку и выругался. Письменное донесение он молча вручил греческому лейтенанту, говорившему по-английски, который во время происходившего разговора стоял возле телефона. Не сказав ни слова, он повернулся и вышел на улицу. Светило яркое полуденное солнце, а ему казалось, что уже вечер. Он отправился прямо в гостиницу и в вестибюле застал Тэпа и Ричардсона, которые приставали к швейцару, пытаясь раздобыть через него хоть что-нибудь поесть.
— Ничего нет, Хикки. Совершенно ничего нельзя достать, — сказал Тэп.
— А в ресторане?
— Ресторан разбомбили.
— Я пойду поговорю с греческим начальством. Продовольствие для нас должны были доставить еще несколько дней назад. Что они, черт возьми, думают, — не можем же мы так, — возмутился Хикки.
— Вероятно, хлеб можно достать где-нибудь, — сказал Ричардсон.
— Хлеб меня не устраивает. Я по-настоящему голоден, — отрезал Тэп.
— Под вечер мы опять вылетаем.
— Куда?
— Опять туда же. Подробно расскажу потом.
— Господи Иисусе, что еще случилось? — спросил Тэп.
— Грекам, как видно, приходится туго, — сказал Ричардсон.
— Опять будем охотиться за бомбардировщиками. Нет, на будущее время я постараюсь непременно попасть в такую эскадрилью, где есть «Харрикейны», «Спитфайры» или «Дифайэнты».
— Югославы только что присоединились к державам оси, так что мы, наверное, их получим. По крайней
