Эшли ответила сияющей улыбкой. Отсутствие Маргриды даст ей возможность поговорить с Витором, потребовать, чтобы он прекратил притворство и умерил свои ласки.
– Вот и прекрасно, – согласилась Эшли.
– Хорошо, правда? – сказала Маргрида Томасу четверть часа спустя, когда малыш уже сидел в ее «рено», надежно пристегнутый к своему креслу. Она вставила ключ в замок зажигания. – Ты отправляешься в гости к лучшей бабушкиной подруге.
Довольный, что снова едет кататься на машине, мальчик радостно засмеялся.
– Надеюсь, Эстель сумеет оценить его по достоинству, – суховато заметил Витор.
В ответ мать засмеялась и включила мотор.
– Пусть только попробует не оценить. Я ждала этого момента достаточно долго!
Когда «рено» отъехал, Витор обнял Эшли за плечи.
– Эстель любит поболтать, так что у нас в запасе не меньше двух часов.
– Это хорошо.
Он улыбнулся:
– Значит ли это, что тебе хочется остаться наедине со мной так же, как и мне с тобой?
Эшли, не шевелясь, стояла в его объятиях, но, как только машина исчезла из виду, резко отступила назад.
Я хочу, чтобы мы серьезно поговорили, и сейчас же, – заявила она и, резко повернувшись, зашагала к дому.
Я думал, что мы побеседуем после выходных, – произнес Витор, входя следом за ней в гостиную.
Планы изменились, – коротко бросила Эшли. – Благодаря тебе.
Мне? – Он поднял брови. – Но что я такого сделал?
Прежде всего, ты неправильно выбрал карьеру. И даже дважды. Тебе следовало бы стать актером. Но мне, честно говоря, не нравится, что ты притворяешься влюбленным в меня. – Она подбоченилась, карие глаза сверкнули неподдельным негодованием. – И еще: мне не нравится, что мы оба обманываем твою мать. – Голос ее дрогнул. – Мне это просто отвратительно!
Эй, успокойся, – пробормотал Витор и хотел было положить руку ей на плечо.
Эшли отодвинулась.
– Не трогай меня! Не пытайся сыграть на том, что я… что я не могу тебе сопротивляться. Ты бессердечно обманываешь свою мать, заставляешь ее верить, что нас ждет долгая и счастливая семейная жизнь, и для этого используешь меня. Но очень скоро ее надежды рухнут, и она, как мне кажется, сильно огорчится. А что касается меня… – К своему смятению, Эшли почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она поспешно шмыгнула носом. Защитная броня неприязни сейчас совершенно необходима. Слезы – последнее, что она может себе позволить: если расплачется, то уже не сможет остановиться. – Я знаю, для тебя очень важно, чтобы Томас получил статус законного ребенка, для меня тоже, – резко сменила она тему. – Я тоже хочу, чтобы он носил принадлежащее ему по праву имя, мог сказать, из какой он семьи. Хочу, чтобы он мог высоко держать голову в любом обществе; но я не желаю, чтобы меня принуждали к фиктивному браку, пусть даже на несколько дней. Не могу. Это меня уничтожит как личность. – Она сорвала с пальца кольцо и сунула ему в руку. – И носить это кольцо для меня тоже мучение!
– Ну, подожди, подожди, – попытался остановить ее Витор.
Эшли перебила его невеселым смехом.
– Чего ждать? Два года назад наша любовь не значила для тебя абсолютно ничего, а сейчас вдруг этот брак затмил все на свете. Может, ты и в состоянии безмятежно пройти через него, но я, к сожалению, нет…
– Тот день, когда мы любили друг друга, значил для меня даже слишком много. – возразил Витор. Несколько мгновений он смотрел на лежащее в руке кольцо, потом сунул его в карман брюк. – Если мне не изменяет память, именно ты сказала, что все это не имеет значения и об этом надо забыть. – Влюбленного жениха сменил холодный обвинитель.
– Только после того, как ты сообщил, что не можешь ничем себя связывать. Это факт, – подчеркнула она и быстро добавила: – И я очень хорошо поняла, что «не могу» означает «не хочу».
Витор пристально посмотрел на нее.
– Значит, ты сказала это потому, что я… – Опустившись на диван, он обхватил голову руками. В комнате повисла напряженная тишина. На камине тикали часы. Откуда-то доносилось птичье пение. Наконец Витор поднял голову и запустил пальцы в волосы. – Для меня это имело даже очень большое значение. И ты тоже. С нашей самой первой встречи тогда, в феврале, я понял, что ты не такая, как все. И еще понял – конечно, это звучит избито, – что мы предназначены друг для друга.
Эшли резко тряхнула головой. Нет, больше она не попадется в расставленные сети!
Почему же ты сказал мне такое?
Потому что был разгар сезона «Формулы-1».
И какая разница?
Еще какая!
Она наморщила лоб.
Не понимаю. Может, ты и был целиком поглощен гонками, но я ведь тоже занималась своей работой. У меня не было лишнего времени, да я и не предполагала, что ты станешь ухаживать за мной так, что бросишь свое любимое дело. Мешать тебе я не собиралась.
