— Он умер,— коротко отвечаю я, ведь это именно то, что Джулиан хочет услышать.
Я мысленно рисую высокую башню с гладкими стенами, которая поднимается к самому небу. В башне вырезана из камня винтовая лестница. Я поднимаюсь на первую ступеньку по пути в холод и полумрак.
— Как? — спрашивает Джулиан,— Его убила делирия?
Я знаю, что, если скажу «да», ему станет легче.
«Ну вот,— подумает он.— Мы правы. Мы всегда были правы. Люди умирают, и это подтверждает нашу правоту».
— Вы,— говорю я.— Такие, как ты.
Джулиан делает быстрый вдох сквозь зубы. Когда он снова начинает говорить, голос его звучит уже мягче.
— Ты говорила, что тебе не снятся кошмары.
Я замуровала себя в башне, с высоты ее стен люди не больше муравьев, какие-то точки, которые легко стереть.
— Я — заразная. Мы обманываем.
К утру мой план приобретает четкие и ясные очертания. Джулиан сидит в углу и смотрит на меня так же, как смотрел в наш первый день в камере. Голова у него еще перевязана, но опухоль на лице спала и вид вполне боевой.
Я раскрываю зонтик и снимаю с металлических спиц нейлон, а потом раскладываю ткань и разрезаю ее на четыре длинные ленты. После этого я связываю эти ленты и проверяю узлы на прочность. Получилось довольно сносно. Долго узлы, конечно, не продержатся, но мне больше пяти минут и не потребуется.
— Ты что делаешь? — спрашивает Джулиан.
Я слышу, что он старается скрыть свое любопытство, и не отвечаю. Меня больше не волнует, чем он занят, пойдет он со мной или останется гнить в камере. Плевать, главное, чтобы не мешал.
Маленькая дверца — не проблема, несколько поворотов острием ножа, и петли сняты, к тому же они и без того давно проржавели и ослабли.
Сняв петли, я толкаю дверцу, и она с лязгом падает на пол в коридоре. Этот звук должен привлечь внимание, и причем очень скоро. У меня учащается пульс.
«Представление начинается»,— так любил говорить Тэк перед тем, как отправиться на охоту.
Я кладу на колени руководство «Ббс» и вырываю из него одну страницу.
— Тебе никогда не выбраться через эту дверцу,— говорит Джулиан.— Ты не протиснешься.
— Просто сиди и молчи,— говорю я,— Сделай такое одолжение, ладно? Помолчи.
Я снимаю колпачок с тюбика с тушью для ресниц и мысленно благодарю Рейвэн. Теперь, когда она находится по другую сторону, в Зомбиленде, она не может позволить себе все эти безделушки, которыми заставлены полки в магазинах.
Я пишу тушью записку на пустой стороне страницы и одновременно чувствую на себе взгляд Джулиана: «Девушка жестокая. Может меня убить. Готов все рассказать, если вытащите меня прямо сейчас».
Я проталкиваю записку в маленькую дверцу, а потом заново складываю в рюкзак руководство, пустую бутылку и остатки разобранного зонтика. Потом с ножом в руке я подхожу к двери и начинаю ждать. Дышать стараюсь ровно и время от времени перекладываю нож в левую руку, чтобы вытереть о брюки влажную от пота правую ладонь.
Хантер и Брэм как-то взяли меня с собой на охоту на оленя, и это, то есть ждать, оказалось самым трудным.
К счастью, ждать приходится недолго. Кажется, кто-то услышал, как упала дверца. Очень скоро я слышу, как закрывается еще одна дверь. Дополнительная информация. Чем больше информации, тем лучше. Значит, где-то здесь, под землей, есть еще одна дверь. А потом я слышу шаги, которые приближаются к нашей камере. Надеюсь, что это та самая девушка-стервятница с обручальным кольцом в носу.
Главное, чтобы это не был стервятник-альбинос.
Но шаги тяжелые, и, когда они останавливаются, я слышу мужской голос:
— Какого черта?
Я напрягаюсь, мое тело превращается в сжатую пружину, у меня остается только один шанс на верный удар.
Теперь, когда маленькая дверца снята с петель, я вижу замызганные грязью солдатские сапоги и мешковатые штаны цвета хаки, такие носят техники в лабораториях и уборщики на улицах. Мужчина рычит что-то под нос и отшвыривает ногой дверцу, как будто это мышь и он хочет проверить — жива она или нет. Потом он наклоняется и поднимает с пола записку.
Я сжимаю нож в кулаке и перестаю дышать. Время между ударами превращается в вечность.
«Открой дверь. Не зови никого. Открывай дверь. Давай же, давай, давай».
Наконец я слышу глубокий вздох, позвякивание ключей и какой-то щелчок. Щелчок — наверное, это стервятник снял пистолет с предохранителя.
Все приобретает четкость и происходит очень медленно, как будто под линзой микроскопа. Сейчас он откроет дверь.
Ключ поворачивается в замке, Джулиан тихо вскрикивает и начинает подниматься на ноги. Еще секунду охранник колеблется, а потом дверь начинает открываться внутрь камеры, она постепенно движется на меня, туда, где я стою, вжавшись спиной в стену.
И тут качели срываются с места, секунды налетают друг на друга с такой скоростью, что я с трудом успеваю за ними уследить. Инстинкт и движение. Все происходит в один момент — дверь открывается настежь, она останавливается всего в одном футе от моего лица, охранник делает шаг вперед и говорит:
— Ну, рассказывай, я — весь внимание.
И когда он это произносит, я со всей силы толкаю дверь двумя руками от себя. Охранник вскрикивает, чертыхается и стонет.
— Вот дерьмо,— говорит Джулиан.
Я выпрыгиваю из-за двери и тараню спину стервятника. Теперь я не думаю, я целиком доверилась инстинктам. Стервятник шатается и держится за голову, я сбиваю его с ног, упираюсь коленом в спину и приставляю нож к горлу.
— Не двигайся,— Меня трясет от напряжения, но я надеюсь, что стервятник этого не замечает,— И ни звука. Даже не думай кричать. Просто лежи, где лежишь, будь послушным мальчиком, и ничего с тобой не случится.
Джулиан наблюдает за мной округлившимися глазами, но молчит. Стервятник ведет себя хорошо, я продолжаю давить коленом ему в спину и держу нож у горла. Потом беру в зубы конец нейлоновой веревки из купола зонта и завожу левую руку стервятника ему за спину, после нее и правую и фиксирую их коленом.
Джулиан вдруг отрывается от стены и подходит ко мне.
— Что ты задумал? — рычу я сквозь зажатый в зубах нейлон.
С двумя сразу мне не справиться. Если Джулиан решит вмешаться — все кончено.
— Дай веревку,— спокойным голосом говорит он, я еще не уверена, как поступить, и тогда он объясняет: — Я тебе помогу.
Я молча передаю ему веревку, а он опускается рядом со мной на колени и связывает стервятника по рукам и ногам. Я продолжаю давить коленом в спину стервятника и представляю его мягкую кожу, жир и плоть между ребрами, а под ними сердце качает кровь по венам. Одного короткого удара будет достаточно...
— Дай мне нож,— говорит Джулиан.
Я еще крепче сжимаю рукоятку ножа в руке.
— Зачем?
— Просто дай.
Я неуверенно отдаю нож. Джулиан отрезает остаток веревки (с ножом он управляется не очень
