Скажем честно, стишки получились не особенные…
Первая строка чем-то напоминает Киплинговскую «На далёкой Амазонке» в переводе С. Маршака. Помните такую песню у Никитиных?
Вторая, со словом, «гонят», также вызывает сомнения. Может быть, весёлые болгары в наши дни и получают свой коньяк путём перегонки, но как то не верится.
Третья строка, почему то не рифмуется с первой. Мало того, внушает неуверенность название местечка. Существует ли она вообще, эта загадочная Каракачия? Впрочем, если бы американцы снимали свой очередной блокбастер, то они бы этим вопросом не озаботились и спокойно вставили в фильм болгарского наркокурьера Васила Каркарова из Каракачии.
Четвёртая строка просто убивает. Почему один? Почему «собак»? И для рифмы с БРЯГ лучше бы смотрелось СОБАГ.
Но, в то же время, стишата разудалые и вполне подойдут в качестве строевой песни.
Породу Герта Пойнтер смело можно назвать — «дитя войны». До первой мировой её не существовало, а потом, глядишь, едут солдаты с фронта домой и в каждой теплушке виляет хвостом жизнерадостная Герта. Кто были её родители? Может быть, пойнтеры из разграбленных графских усадеб, вступившие в брак с дворнягами. Может быть фронтовые овчарки и спаниэли, лишившиеся хозяев. Увы, это так и останется одной из загадок первой мировой…
Особенно приглянулась новая порода немецким коммунистам. Две пламенные революционерки Роза Люксембург и Клара Цеткин полюбили прогуливаться со своими Гертами в городском парке. Дамы неспешно фланировали под сенью вековых лип, оживлённо обсуждая дату окончательного краха мирового империализма и проблемы революционного передела мира. Однако, как только навстречу попадался прилично одетый господин, разговор прекращался, и подружки принимались наглаживать и начёсывать за ушами своих питомцев.
— Удивительно красивые у Вас собаки, милые фрау, — обычно начинал господин. — Это та самая новая порода Герта Пойнтер?
— Вас действительно интересует эта порода? — ангельским голоском спрашивала Роза Люксембург. Она была моложе Клары на 13 лет и, поэтому, главная роль в начале знакомства отводилась ей.
— О! Конечно интересует, — попадал под Розино обаяние господин.
— Разумеется, такого милого и представительного господина должны интересовать исключительно наши пёсики, — серебряным колокольчиком смеялась Люксембург. — Не правда ли, Клара?
— Естественно, что ему плевать на пламенных борцов, томящихся в тюрьмах, — прокуренным басом вступала Цеткин.
— И уж конечно, непосильный труд наших ткачих и молотильщиц не вызывает сочувствия в этом каменном сердце! — швыряла шляпку на землю Роза.
— Стяжатель и подлец! — кричала Клара.
— Наймит мирового капитала!
— Фас! — подавала собакам команду Клара…
Правда, к чести германской полиции, такое развлечение обычно заканчивалось околотком, где наши подружки в один голос открещивались от своих собак.
Толстая и неповоротливая Пои больше не греется под ласковым гавайским солнцем, не ест папайю и не растит своих щенков. Её больше нет с нами…
Нет, неуклюжие Пои не бросились в воды океана, как лемминги и их не сгубила загадочная болезнь Эбола. Всё проще и страшнее. Их съели гавайцы. Всех до одной. И съели не во время Великого Голода, а так, между делом…
Всё что осталось нам на память о добродушных увальнях Пои — несколько старых рисунков и этот кошмарный кулинарный рецепт…
«Собака Пои жареная в масле, с кокосовым молоком.
450 г собачьей вырезки, нарезанной кусочками
1 луковица среднего размера, нарезанная тонкими ломтиками
2 маленьких зеленых чили, очищенных от семян и нарезанных
4–6 грибов, нарезанных ломтиками
1 чашка кокосового молока
5 ст. ложек арахисового масла
2 ст. ложки соевого соуса
2 ст. ложки нарезанного свежего корня имбиря
1 ч. ложка молотых семян тмина
1 ч. ложка кукурузной муки, смешанной с водой до консистенции пасты
Соль и перец по вкусу
Свежие листья мяты
Нагреть масло в сковороде-вог и обжаривать на нем мясо до легкого подрумянивания. Влить кокосовое молоко и соевый соус. Затем, постоянно помешивая, добавить лук, чили, грибы и приправы. Когда смесь начнет пузыриться, положить кукурузную пасту. Украсить блюдо листьями мяты и подавать с рисом».
Рамон Хавьер Феликс — один из глав мексиканского наркокартеля любил три вещи. Кубинские сигары, фруктовые йогурты и рэт терьеров. Сигары ему присылал лично Фидель, йогурты готовил штат поваров под руководством мэтра из парижской Серебряной Башни. Проблема была только с терьерами, точнее с аллергией на собачью шерсть. Впрочем, Рамон не продвинулся бы в руководство картеля, не умей он решать любые проблемы. Феликс подписал чек и владельцы известнейшего питомника Рэт Терьеров, супруги Паула и Эдвин Скотт приступили к выведению новой породы — голого терьера. В 1972 года в помёте появилась первая девочка, полностью лишённая шерсти. В мае 1985 года личный самолёт г-на Рамона доставил в Мексику 3 щенков. В июне 1985 пуля снайпера прервала жизнь любителя сигар и йогуртов… Пресса с упоением печатала фотографии вилл, яхт и автомобилей погибшего наркобарона. Не обошли вниманием и голых терьеров, названных, с лёгкой руки газетчиков, Кокаиновыми Собаками. Через неделю после публикации фотографий голых терьеров, на питомник Скоттов обрушилась волна заказов. Каждый уважающий себя житель Голливуда хотел иметь кокаинового пса. Терьеры не просто вошли в моду, а стали неким символом богемы, гангстерских разборок и бешеных денег.
American Terier National Alliance отказался признать породу.
О Африканском бурбуле мир узнал во время Англо-бурской войны 1899–1902, войны Великобритании против буров — Трансвааля и Оранжевой Республики. На полях сражений эти собаки ходили в разведку; перекусывали проволочные заграждения; минировали укрепления англичан; выносили и перевязывали раненых; ходили через линию фронта за «языками», а, затем, допрашивали их; подносили боеприпасы и доставляли депеши; отравляли колодцы и грабили вражеские обозы; поднимали солдат в атаку и многое- многое другое…
После победы британцев, бурбули покинули Африку, что бы расселиться по всему миру.
