сердце было место для всех восьми племянников, в особенности же для сиротки Розы и больного Мэка. И потому, когда мальчик пробормотал этот упрек своим родителям, а Роза прибавила со вздохом: «Как хорошо, должно быть, иметь мать!» — сердце доктора откликнулось на эти слова. Поспешно закрыв книгу, он сказал обычным ласковым голосом:
— Послушайте, дети! Вы всегда можете прийти ко мне и рассказать обо всех ваших горестях. Я постараюсь утешить вас, ибо думаю, что для того лишь и создан, и буду очень счастлив, если вы будете верить мне.
— Мы верим вам, дядя, верим! — ответили они оба с тою искренностью, которая была для него очень приятна.
— Отлично, теперь лекция закончилась, и я советую вам пойти освежить ваши шестьсот миллионов клеточек в легких, побегав по саду. Приходи опять, когда тебе захочется, Мэк, и мы будем учить тебя всему, чему можем, из области твоих, как ты их называешь, «механизмов», и они будут у тебя хорошо работать.
— Я приду, дядя. Очень вам благодарен! — и ученики отправились в сад.
Мэк пришел опять, и был очень доволен, что может заниматься, не утруждая своих глаз. Знания, которые он получал на этих занятиях, были весомее, чем те, которые ему давали в школе.
Прочие мальчики смеялись над всем этим и ужасно надоедали ученикам доктора Алека. Но они продолжали заниматься, и в один прекрасный день случилось нечто такое, что заставило всех мальчиков изменить свое мнение.
Был праздник, и Роза сидела в своей комнате; как вдруг ей показалось, что она слышит голоса своих двоюродных братьев; она сбежала вниз, чтобы поздороваться с ними, но никого не нашла.
— Нет сомнения, что они сейчас явятся, и тогда мы повеселимся, — сказала она себе и решила подождать их в кабинете.
Она стояла у стола и рассматривала географическую карту, как вдруг какой-то странный звук коснулся ее уха. Слышались легкие удары. Прислушавшись, Роза поняла, что звук шел из ящика, в котором лежал скелет, когда не был нужен. Ящик этот, чтобы никому не мешать, стоял в углублении между двумя тяжелыми книжными шкафами.
Роза посмотрела в сторону ящика и удивилась. Как в него могла попасть крыса? Вдруг крышка приподнялась, и Роза со страхом увидела, что оттуда высунулась костлявая рука и пальцем поманила ее. В первое мгновение девочка испугалась и с сильно бьющимся сердцем побежала к двери, но в ту минуту, как она взялась за ручку, глухой хохот заставил ее остановиться и покраснеть от досады.
Она простояла еще с минуту, чтобы собраться с духом, и тихонько подошла к костлявой руке. Приглядевшись, она увидела черные нитки, привязанные к пальцам; концы их проходили через дырочки в дне ящика. Продолжая всматриваться, она обнаружила рукав хорошо знакомой серой куртки.
Роза тотчас поняла шутку. Страх ее прошел, и она с лукавой улыбкой взяла ножницы и обрезала нитки. Костлявая рука с шумом упала, и прежде чем Роза успела сказать: «Выходите, Чарли, и оставьте скелет в покое», целая толпа мальчиков появилась со всех сторон и весело провозгласила, что шутка шалуна не удалась.
— Я уговаривал его не делать этого, потому что вы могли испугаться, — объяснил Арчи, вылезая из дальнего шкафа.
— У меня был наготове флакон с солями, если бы Роза упала в обморок, — прибавил Стив, выходя из-за большого кресла.
— Какая жалость, что вы не закричали и не убежали, как мы рассчитывали. Вы нам испортили такое веселье! — раздосадованные Уилл и Джорджи выбрались из-под дивана.
— Вы, однако, стали очень храброй девочкой, Роза! Многие девочки подняли бы страшный шум, увидев, как их манит пальцем этот господин, — сказал растрепанный и грязный от пыли Чарли, выходя из своего тесного угла.
— Я привыкла к вашим проказам и всегда бываю настороже. Мне бы не хотелось, чтобы вы брали для ваших шалостей этот скелет. Уверена, что это не понравится и дяде, и потому прошу вас об этом, — проговорила Роза.
В эту минуту вошел дядя Алек. Он тотчас понял, в чем дело, и сказал спокойно:
— Послушайте, как я достал этот скелет, и тогда, может быть, будете обращаться с ним с должным уважением.
Мальчики уселись, где попало, и слушали с большим вниманием.
— Много лет тому назад, когда я работал в госпитале, к нам поступил один бедный человек с очень редкой и мучительной болезнью. На спасение надежды не было, но мы приложили все усилия, чтобы облегчить его страдания. Он был нам так благодарен, что, умирая, завещал госпиталю свое тело. Он хотел, чтобы мы изучили малоизвестную болезнь и смогли помочь другим таким же больным. Это было очень важно для нас, и мы потом долго вспоминали мужественного человека. Ему казалось, что я был к нему добрее других, и он сказал одному из моих товарищей-студентов: «Скажите доктору, что после смерти я оставлю ему свои кости, потому что ничего другого у меня нет». Вот таким необычным образом достался мне этот скелет. Поэтому я так его берегу. Невежественный бедняк сделал все возможное, чтобы помочь другим, и выказал свою благодарность тем, кто хотел помочь ему.
Когда доктор замолчал, Арчи закрыл крышку ящика с таким уважением, как будто там хранилась мумия египетского фараона. Уилл и Джорджи торжественно посмотрели друг на друга, очень взволнованные рассказом дяди, а Чарли задумчиво заметил, сидя на корзине для угля:
— Я слышал, что из мертвецов делают скелеты, но, полагаю, мало у кого есть медицинское пособие с такой интересной и поучительной историей, как у нас.
ПОД ОМЕЛОЙ
Фиби обещала Розе, что утром в Рождество принесет чулки для подарков в «беседку», как Роза называла свою комнату. Ведь половина прелести рассматривания подарков пропадает, если одна, а не две головки в ночных чепчиках склоняется над этими сокровищами, и один, а не два счастливых детских голоса выражает свои восторги.
В праздничное утро Роза открыла глаза и увидела верную Фиби, которая сидела, завернувшись в платок, на ковре у камина. Она смотрела на слабые всполохи пламени, а чулки висели нетронутыми.
— Поздравляю вас с праздником! — воскликнула маленькая госпожа, весело улыбаясь.
— И вас также, — ответила служанка так задушевно, что приятно было слышать.
— Принесите чулки, Фиби, посмотрим, что нам подарили, — попросила Роза, усаживаясь на постели и радуясь, как дитя.
Содержимое пары длинных чулок было аккуратно выгружено на одеяло и рассмотрено с должным восхищением, хотя каждая девочка заранее знала, что находится в чулке другой.
Наконец все подарки были одобрены, и восторженные голоса стали утихать.
— Теперь, кажется, у меня есть все, чего я только желала, — сказала Роза, с выражением полнейшего удовольствия откидываясь на подушку.
А Фиби, улыбаясь и глядя на свой передник, наполненный подарками, ответила:
— У меня еще никогда в жизни не было такого великолепного Рождества.
Потом прибавила с многозначительным видом:
— Пожелайте-ка еще чего-нибудь! Я чувствую, что в эту минуту за дверью находятся еще два подарка.
— Ах, как меня балуют! — воскликнула Роза в волнении. — Я бы хотела еще получить пару хрустальных туфелек, как у Золушки, но это шутка. Право, даже не знаю, чего бы еще пожелать?
Фиби соскочила с кровати и, подбежав к двери, расхохоталась:
— Один из них, во всяком случае, на вашу ногу. Но не знаю, что вы скажете о другом. По мне, так он очень хорош.
