деревом или приготовился к прыжку из-за ближайшей кочки…
20. Воронеж. Штурм автобазы.
Саид с нетерпением ждал сигнала от Резо. Он беспрестанно курил, пытался разговаривать с Вахтангом, но тут же бросал взгляд на часы, прерывал разговор, начиная внимательно к чему-то прислушиваться. И немного отлегло от сердца, когда прогремел взрыв, и находящийся на крыше Хаджиев радостно объявил, что «свет потух». Правда не прошло и пяти минут, как со стороны Нововоронежа послышался еще один взрыв, но как показалось Саиду, его сила не соответствовала тому количеству тротила, который был уложен в багажник «форда». «Это что-то другое», — подумал Ахмадов и начал с помощью «моторолы» связываться с Резо. Но тот молчал, хотя по договоренности с ним, после диверсии он сам должен был связаться с Ахмадовым и подтвердить, что операция прошла успешно.
Он подошел к Вахтангу, который в это время раскладывал пасьянс с помощью лежащих на газете малоформатных игральных карт, и сказал ему, что Резо не отвечает.
— Подождем еще, — проговорил грузин, не поднимая от карт лица, — может, у них нет времени на разговоры.
— Ты слышал второй взрыв?
— Слышал. Все в порядке…
— Нет, не все, — Саид присел на корточки возле керосинового фонаря «летучая мышь». — Это не тот взрыв, который нам нужен. Это все равно, что стрелять через глушитель…
— Надо учитывать расстояние, водозабор находится значительно дальше подстанции.
Саид с сомнением покачал головой. Своим хищным нутром он ощутил змеей подкрадывающуюся тревогу.
— Если у Резо сорвалось, нам надо менять план, — сказал Ахмадов. — Нужно начинать раньше, не ждать поздней ночи.
— Я не против, — Вахтанг одним движением смел с газеты карты и поднялся во весь свой гигантский рост. — У нас в принципе все готово, но если мы выступим раньше сорвется эффект возмездия…
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду Волгоград, где твой племянник в три ночи должен поднять в воздух ГЭС… Ты же знаешь, какое значение Барс придает таким мелочам…
— Здесь командую я, — отрезал Саид и отправился проверять посты.
Еще днем он развел часовых по их местам — в пятидесяти метрах от базы. Одновременно с этим его люди ставили в лесополосе растяжки, минные ловушки, а на дороге, хотя и заросшей травой и давно неиспользованной, заложили четыре парных фугаса. А когда над базой пролетел вертолет, Саид забеспокоился, и хотя вертушка прошла не над самой базой, а чуть в стороне, ему показалось это далеко не случайным. И чтобы не искушать судьбу, Саид, посовещавшись с Вахтангом, снарядил двоих бойцов ручными противоздушными ракетами «Стрела» , выдвинув их в том направлении, откуда появился вертолет.
Сначала он поднялся на крышу, где бодрствовал дагестанец Хаджиев. С ним Саид уже давно знаком, много вместе воевали и знает его ненасытную натуру убийцы. Он по-русски спросил у него — не холодно ли на крыше и Хаджиев бойко отрапортовал, что, мол, все в порядке… На шее у него висел прибор ночного видения, в руках — автомат «узи» с оптическим прицелом. Ахмадов спросил у Хаджиева — не видел ли он с крыши зарево от второго взрыва? Нет, тот заметил только первый взрыв и указал направление. И повторил, что видел, как «свет потух «.
И хотя ночь немного скрадывалась звездным безоблачным небом, Саиду потребовалось немалого труда разыскать первый пост. На его тихий вызов «Беркут» из кустов так же тихо ответил еще мальчишеский голос «Ласточка». Это был молодой пацан, осетин, смуглый и белозубый, но уже прошедший боевое крещение и познавший первые смерти… Он, как и Хаджиев, был вооружен автоматом и прибором ночного виденья.
На втором посту стоял Николеску. То ли от холода, то ли от страха у него дробно стучали зубы и Саиду это не понравилось. Однако по опыту он знал, что есть люди, которые перед боем расслабляются вплоть до поноса, а когда начинается дело, показывают мужество и железную стойкость.
Саид протянул Николеску только что зажженную сигарету с порцией анаши..
— Затянись, согреешься… Ты хорошо знаешь Алика… Воропаева? — резко сменил тему Саид. И в наступившей тишине было слышно, как Николеску делает жадные частые затяжки.
— А то ты сам его не знаешь… Ничего плохого сказать не могу, — молдаванин обильно сплюнул.
— С ними нет связи, — Саид взял у Николеску сигарету и сам несколько раз глубоко затянулся вонючим дымком. — Как думаешь, он может нас сдать?
Николеску уже не стучал зубами, анаша теплыми струйками побежала по его нервным окончаниям.
— Не может, — сказал молдаванин. — Никогда этого не сделает. И нет смысла… Нет, не думаю.
Возможно, Саид прошел бы по всему периметру и проверил все пять постов, но именно в тот момент, когда он, застегнув на куртке пуговицу, собрался отойти от Николеску, справа, в метрах тридцати-сорока, раздался взрыв. Сквозь ветки берез и жасмина полыхнуло желто-красное пламя и Николеску, зажмурив глаза, упал как подкошенный. У него снова зубы принялись отбивать дробь. Присевший от неожиданности Саид передернул затвор автомата. Он прекрасно понимал, что произошло: кто-то чужой нарвался на растяжку. И в подтверждение этого от того места послышались стоны и приглушенные голоса. Саид разобрал русскую речь: «Осторожно, черт подери, тут кругом сюрпризы…» И где-то со стороны третьего поста резанула автоматная очередь. Не длинная, экономная, но дающая понять, что кто бы ни шел, должен остановиться. И вторая очередь, но уже со стороны лесополосы, раздалась в ответ. А через секунду, все ожило автоматными выстрелами, на автобазу обрушился рой трассирующих пуль. Саид увидел, как над вершинами деревьев взвилась красная ракета и он понял, что это сигнал к штурму.
— Сколько у тебя запасных магазинов? — спросил он у Николеску и, вытащив из подсумка пару магазинов, кинул их к ногам лежащего молдаванина. — Задержи их здесь, — и Саид развернулся и бегом направился в сторону базы.
Когда он вбежал во двор, увидел как люди Вахтанга втаскивали на крышу гранатомет, двое боевиков несли коробки с зарядами. Он остановил Вахтанга и крикнул ему: «Нас, кажется, геноцвали, берут в клещи… Расставь людей по всему кругу и пусть подпустят их ближе…»
Стены казармы, выложенные из бетонных блоков и кирпичей, могли выдержать долгую осаду и Саид понимал это. Вбежав в гараж, где возле пробитых амбразур занимали места боевики, он остановил одного незнакомого парня и приказал тому с кем-нибудь из людей быстрее вытаскивать из схрона боезапас. Там же находились десятки противопехотных и противотанковых гранатометов и два полковых миномета.
Один из них поставили во дворе, другой тоже втащили на крышу казармы. Но когда выстрелы нападавших послышались с противоположной стороны, один миномет повернули на 180 градусов и начали обрабатывать близлежащие пространства лесополосы, подступающей к гаражу. А между тем, у гранатомета пристроился Хаджиев и с упоением начал посылать гранату за гранатой туда, откуда выползали разноцветные трассеры. Он стрелял не по квадратам, а по линиям, мысленно проведенным им по темному контуру леса. Это были как бы параллели, которые он методически заряд за зарядом чертил на карте этого крошечного плацдарма…
21. Гибель Платонова.
…Когда разведка напоролось на растяжку, Костиков с Платоновым и сопровождавшими их двумя офицерами находились почти рядом. Всех их обдало землей и срубленными взрывом ветками и они, присев возле березы, притаились. Но когда кто-то начал стрелять и лесополоса наполнилась тугим перестуком автоматов, Костиков вытащил из ранца ракетницу, взвел ее и, подняв руку, выстрелил. Красная точка ушла в небо.
— Теперь уже не скроешься, надо их шерстить, — Костиков поднялся во весь рост. — Как думаешь, Вадим, успеем мы с тобой получить очередные звания или… — Он не договорил, справа раздался взрыв, еще один и Платонов, схватив Костикова за руку, дернул ее вниз.
— Ложись, это, кажется, начал долбежку АГС…
— Неплохо, мерзавцы, вооружены, — голос упавшего рядом с Платоновым Костикова изменился до неузнаваемости. И у него самого было ощущение, что под язык ему насыпали горсть песка.
Он снял с петли трубку и стал вызывать Титова. А у того голос был спокойный, ровный.
— Эти сволочи, нас уложили, нельзя поднять носа… Придется окапываться.
