– Папуль, придумай что-нибудь, чтобы мама не обиделась, – Лана очень старалась говорить бодро, но получалось, если честно, не очень. – Я к вам не поеду, устала очень.
– С Ириной случилось что-то серьезное?
– Да. Только давай я тебе завтра подробности расскажу, сейчас сил нет. Ну вот ни капелюшечки.
– В двух словах – что там?
– Иришка пропала.
– То есть?
– Папуль, ты же просил в двух словах.
– В милицию заявили?
– Там все сложнее. Олег уверен, что жена сбежала с любовником.
– Но…
– Папочка, миленький, давай завтра, а? Я утром приеду и все-все расскажу. На объяснения с мамой Леной у меня сил уже не осталось, помоги, ладно?
– Веревки ты из меня вьешь, – вздохнул Мирослав. – Не порол вот тебя в детстве, а теперь уже поздно.
– Я тебя обожаю. И маму, так ей и передай.
– Подлиза. Жду завтра с отчетом, и не вздумай обмануть, стрекоза!
Глава 10
До своего дома Лана добралась без приключений. Возможно, потому, что не неслась ведьмой на помеле, как пару часов назад к Никишиным, а ехала медленно и осторожно, максимально сконцентрировавшись на дороге. И вовсе не из-за бестолковости железного стада, автомобилей в субботний вечер было как раз немного. Просто не хотелось сейчас думать о происшедшем. Об Иришке, о кретине Олеге, об их малышах…
Огромный кусок жизни вдруг покрылся трещинами и грозил отколоться, словно айсберг от материка. И это было больно. Очень больно.
Потому Лана и ехала, словно в первый день после получения водительского удостоверения. Нет, на руле она не висела и нервным потом не обливалась, но быстрее шестидесяти километров в час свой «Лексус» не разгоняла, что для большинства московских водителей являлось нонсенсом.
Но – мало ли кому что является? Кому зеленые чертики, кому синие гуманоиды, а кому и нонсенс. Бессмысленная такая клякса в крапочку.
Мобильный телефон Лана отключила, поскольку прекрасно знала свою мать. Она вряд ли удовлетворится объяснениями отца и непременно примется названивать своей взбалмошной (по версии мамы Лены) дочери. А сил на очередные объяснения не было.
Спасибо папе, подарившему Лане возможность уединения, свой, личный, при желании закрытый от всех и вся угол! Куда можно приехать и, избежав мучительных «Что случилось? Почему? Как? Зачем?», нареветься всласть.
А потом набухать в ванную пены, пустить воду, погрузиться в ароматный сугроб и смыть, наконец, весь этот длинный трудный день.
В идеале следовало бы после принятия ванны хряпнуть снотворного и отправиться в объятия Морфея (раз уж других объятий не случилось), но снотворного у Ланы не было. Как-то обходилась без него, выматываясь по работе в ниточку. А утром с постели вставал свежесмотанный клубок и снова начинал выматываться. И так каждый день.
Но сейчас ни о каком сне и речи быть не могло! Бедняга обиженно шебуршился в подушках, делая их еще более мягкими и призывными. Хватит тебе торчать в гостиной, иди сюда, посмотри, как тут славно, пушисто и уютно! А я такой сладкий, такой крепкий, цейлонский чай по сравнению со мной – бурда бурдовая! Ну иди же!
Но гипнотизирующую колыбельную сна коварно отгоняло вновь нарастающее беспокойство. То самое, что гнало накануне к Никишиным.
Лана вытащила из рюкзачка музыкальную открытку и решила еще раз перечитать Иришкино послание детям. Может, там, в квартире подруги, она что-то упустила, не заметила от волнения?
Так, сначала следует хорошенько рассмотреть саму открытку, вдруг подруга оставила знак?
«Какой, на фиг, знак? – возмутился голос разума, привыкший к трезвомыслящей и уравновешенной хозяйке. – Самая обыкновенная музыкальная открытка, нечего ерунду выдумывать! Это ведь предназначалось детям, не забывай. Если Иришка и хотела о чем-то тайно сообщить, то сделала это в письме!»
Оно понятно, но письмо сейчас у Иванцовых, на него можно будет посмотреть только завтра. А открытка – вот она. В общем-то, обычная музыкальная штукенция с толстенькой спинкой, из которой, собственно, и звучит песенка мамонтенка.
Несколько строчек, которые Лана перечитывала снова и снова, никакой новой информации не принесли. Но и той, что пульсировала в нежных материнских словах, было достаточно, чтобы понять – никогда, ни при каких обстоятельствах Ирина не оставила бы своих малышей по доброй воле и без принуждения. Какой еще, к нехорошей бабушке, любовник?!
Пора прекращать выискивать то, чего здесь нет и не было никогда. Лана закрыла открытку и хотела отложить ее в сторону, но внутри вдруг предупреждающе рявкнула рысь.
Минуточку, а это что? Кажется, место, в котором прячется музыкальный чип, толще, чем положено. А еще, если хорошенечко присмотреться, видно, что бумага там слегка отклеилась. Совсем слегка, на первый, да и на второй взгляд все в норме. Если намеренно не искать в открытке что-то необычное.
Да и то пришлось очень постараться.
Хотя… Вполне возможно, что это просто небольшой производственный брачок, обычная ведь ширпотребовская дешевка, а не авторская ручная работа.
Или все-таки авторская? И ручная?
Руки вдруг, второй раз за этот день, повели себя самым свинским образом – затряслись, словно у страдающего болезнью Паркинсона. С таким тремором пытаться аккуратно вскрыть Иришкино послание не стоило и начинать, открытке грозила бы участь письма.
Что? Картон порвать сложнее? Глупости! Хорошему, качественному тремору и не такое по плечу. Вернее, по рукам.
А испортить мамино письмо для сыновей не хотелось. Мало ли как все повернется, может, оно последнее?
Фу ты, дура, что мелешь-то! Ничего не последнее, вернется мама, обязательно вернется, но и портить письмо не стоит.
Лана мрачно посмотрела на десять гнусных вредин, продолжавших разучивать тарантеллу. И что теперь? Тупо сидеть и ждать, пока эти красапеты угомонятся? А открытка с возможной разгадкой подружкиного исчезновения – вот она, растопырилась, выставила издевательски зачипованную спинку.
От злости руки затряслись еще больше. Выбить, что ли, клин клином? Ведь отчего еще руки трясутся? Правильно, от выпивки. А значит, надо выпить. И тогда руки либо, срезонировав, совсем пойдут вразнос, либо новая дрожь погасит старую.
Мда, железная логика. Монументальная просто. Наверное, именно такую называют женской. Это ж надо такую чушь придумать!
А вот насчет выпить чего-нибудь приятственного – это правильно. Любимый мартини вполне может выступить в роли релаксанта. Роль для мартини привычная, не один раз сыгранная, главное, чтобы заветный бутылец в мини-баре не оказался пустым.
Не оказался. А забавно все-таки наполнять такими руками бокал. Хорошо, что взяла вместо хрупкого стеклянного бокала массивный хрустальный, барабанная дробь бутылочного горлышка ощутимого вреда хрусталю не нанесла. Так, небольшой нервный срыв от долбежки, но аромат напитка поможет и ему.
Главное, что он, напиток, помог Лане, после второго бокала руки угомонились. Правда, засбоила координация движений, но совсем чуть-чуть, делу это не мешало, поскольку проблема сконцентрировалась в ногах.
Лана достала из маникюрного набора пилочку для ногтей и осторожно поддела кончиком уголок бумаги, которой был заклеен чип. Бумага отошла неожиданно легко, и на стол выпал крохотный квадратик.
