ГЛАВА 15
– Боже мой, как же все-таки здесь здорово! – Мамуля даже зажмурилась от удовольствия, потом потерлась щекой о плечо приобнявшего ее мужа и улыбнулась нам с братом: – Уходить не хочется!
– А зачем уходить? – подмигнул ей Олежка. – Ночи уже теплые, можно и здесь переночевать, на свежем воздухе.
– В доме при желании тоже можно устроить ночевку на свежем воздухе, на веранде, – мама подлила себе еще чая с мятой. – А в беседке надо беседовать, любоваться закатом, наслаждаться ароматом сирени...
– Слушать соловьиные трели! – В тон ей продолжил папа Коля, правда, слегка перестарался с романтическим подвывом, за что и получил полотенцем по лбу:
– Вот же чурбан бесчувственный! Ведь и на самом деле красиво!
Да, сад нашего нового семейного гнезда действительно превзошел все мои ожидания. Тогда, поздней осенью, во время первого знакомства с участком, я предполагала, что здесь весной и летом будет замечательно, но чтобы так!
Кусты и деревья, всю зиму ревниво следившие за строительством нового дома на месте привычной им развалюхи, решили взять реванш и показать салабону, кто в роте хозяин. А то, понимаешь, пыжится тут, гордо посверкивая стеклопакетами и хвастаясь черепичной крышей! Тебя, между прочим, люди сотворили, а нас – природа. Вот погоди, снег сойдет, солнышко пригреет, и чьи-то кирпичи побледнеют от зависти!
Но март в этом году выдался холодным, зима решила забить на всякие там прогнозы насчет глобального потепления и продолжила сыпать снегом и трещать морозами. Так что наше новоселье, намеченное на восьмое марта, мало чем отличалось от празднования моего дня рождения: санки, снежки, фейерверк.
Ну и чего ты себе врешь, Варька? Отличался праздник, очень отличался. И дело вовсе не в размерах участка, камине, просторной кухне и столовой, и даже не в присутствии на празднике нашей добровольной помощницы Матрены Ивановны, после трех рюмочек... гм, больших рюмочек водочки заставившей аппаратуру караоке сделать себе харакири путем перегорания.
На этом празднике не было Мартина. Хотя брат, насколько мне известно, приглашал Пименова на новоселье. И мамуля лично звонила, звала, но увы...
Восьмое марта, ну что вы! Господину олигарху надо Линду выгулять, они давно заангажированы на очень важное мероприятие, отказ от которого может нанести ощутимый урон бизнесу.
Ну и ладно.
Новоселье мы отпраздновали, и с удовольствием начали обживать дом. Пусть и только по выходным, поскольку дорога из нашей Низовки зимой мало походила на хайвей. Нет, грунтовкой она, конечно, не была, асфальт имелся, вот только с расчисткой этого асфальта от снега у местной власти как-то не складывалось. Наши с Олежкой внедорожники справлялись, а вот «жигуль» папы Коли не вытягивал. Кстати, мы с братом решили в складчину подарить отцу на день рождения более подходящий для жизни за городом автомобиль. Но это будет в июле, пока копим деньги.
Поэтому мы и приезжали в наш дом в пятницу вечером, а возвращались в понедельник утром. Обычно либо на моем «Пыжище», либо на «БМВ» Олега. Чаще, конечно, ездили на мне, потому что брателло не менялся – вдохновенный кобелизм отнимал практически все его свободное время. И деньги.
Но на подарок отцу он заначку откладывал.
В общем, дом поначалу выигрывал в конкурсе красоты. Но ровно до середины апреля, когда буквально в течение недели весна мощным пенделем отправила зиму в Южное полушарие и прочно обосновалась на нашем, Северном.
Еще в понедельник лежал метровый слой снега (не в Москве, конечно, там по обочинам корчилась серая сукровица), во вторник он стал похож на плохо пропеченный, сырой и ноздреватый хлеб, в среду истекал прощальными слезами, причем нарыдал внушительные лужи, а в пятницу вечером, когда я привезла родителей на побывку, сквозь лужи уже начинали пробиваться самые упертые травинки, а почки на деревьях звенели от напряжения.
В следующие выходные земля подсохла и кусты с деревьями смущенно хлопали молодыми листочками.
На майских мы с Олежкой вместе с родителями помогали участку подготовиться к решающему поединку с домом: убирали все, что вытаяло из-под снега, обрезали сухие ветки, граблями вычесывали травяную гриву – да мало ли дел в саду по весне!
Следующие выходные я пропустила – ходила на то самое открытие концертного зала, закончившееся так печально. Потом не было настроения куда-либо выбираться, я никак не могла избавиться от ощущения вины, и субботу с воскресеньем прохандрила дома.
Пренудное занятие, скажу я вам! Что бы я ни делала, чем бы ни пыталась заняться – мысли снова и снова возвращались к событиям того вечера.
Поэтому в следующий уик-энд я примчалась в Низовку первая (по освободившейся от снега дороге папин «жигуленок» самостоятельно справлялся с доставкой пассажиров из Москвы и обратно).
Я нажала кнопку автоматического открытия ворот, металлическая пластина плавно поползла в сторону, и я едва успела подхватить стремительно рванувшуюся вниз челюсть и вернуть ее на природой предусмотренное место.
Потому что за воротами начинался рай. Вот не могу подобрать другого сравнения, честно. Именно так, мне кажется, выглядело то место, откуда наших слишком любопытных прародителей, Адама с Евой, турнули за непослушание.
Яркая молодая трава, ухоженные клумбы с весенними первоцветами, посыпанные песком дорожки, а над всем этим – буйство белого и розового цветов. Это цвел наш сад.
И тишина, и пение птиц, и вкусный-превкусный воздух!
И чего я торчала, как дура, в Москве?
Сама себе и ответила. Только без «как».
Чуть позже зацвела сирень, совсем недавно к ней присоединился жасмин, вдоль ажурных стен нашей беседки пополз вверх клематис – и я окончательно переселилась в загородный дом, закрыв квартиру до осени.
Подумаешь, всего-то сорок километров, да по сухой дороге, да к тому же без особого столпотворения на трассах, ведь наша Низовка расположена в стороне от мест компактного проживания богатых и знаменитых.
Правда, один богатый и знаменитый неподалеку все же обитал, но мы с семейством Кульчицких, к счастью, не пересекались пока ни разу. Господа в нашу Низовку не заглядывали, а нам в их владениях делать было нечего, нам и своих владений хватало.
К тому же после исчезновения Карины мне от одного вида красавчика Гизмо становилось тошно, уж очень гадко он себя повел.
