– «Все у моей мамы», – прочитала Агния. – У меня такое ощущение, что я в голове у Льюиса Кэрролла!
– Ждем гусеницу-курильщика?
– Все было бы смешно, если бы не Зоя. Черт, и где нам искать его мамашу?
– В больнице, наверно…
Ой, не факт. Если старушенция знала, что должна что-то спрятать, то вряд ли явилась в больницу. Может, она вообще не в курсе, что случилось с сыном!
Размышления Агнии прервала резкая трель домофона, заставившая обеих девушек подпрыгнуть. Тут уж к нецензурной лексике прибегла Жин-Жин, еще пару минут назад ратовавшая за чистоту языка.
– Валим, – первой сориентировалась Агния.
От дверей подъезда до квартиры идти недолго, от силы три минуты. Следовательно, времени у них в обрез.
Девушки выбежали из квартиры, едва успев схватить ключи. На одном дыхании преодолев несколько пролетов, она замерли на ступеньках, прислушиваясь к голосам внизу.
А голоса как раз были:
– Какого х… дверь не заперта? Я просил тебя вернуть все на место!
– Да я и вернул!
– Я вижу!
– Тон сбавь! Я вообще не обязан этим заниматься!
– А я типа обязан! Нравится мне, б…ь, таскаться сюда каждый день, проверяя неизвестно что!
«Посетители» сюда каждый день ездят?! Тогда девушкам точно повезло, что они разминулись.
Судя по скрипу, дверь открылась.
– Твою мать! Здесь следы чьи-то!
Дождь. Ну конечно. Агния учла возможность отпечатков пальцев, но забыла о самом простом: мокрых следах. А в разгромленной квартире есть на чем отпечаток оставить!
– Предлагаю ретироваться, – шепнула она своей спутнице.
– Куда? Они же еще на площадке торчат, мы не пройдем! Скорее всего, они и наверх полезут проверять!
– Я к этому и веду.
– И что тогда?
– Наблюдай. У меня уже черный пояс по выходу из опасных ситуаций.
Жин-Жин предпочла не спорить. Агния повела ее за собой, по пути осматривая двери. Так, новая и железная, не то только что покрашенная, здесь глазок видеонаблюдения… вот оно!
Девушка остановилась перед старой, обитой дермантином дверью, у порога которой стояли пустые пластиковые мисочки для животных. Такими обычно обзаводятся сердобольные старушки, обожающие бродячих кошек. Есть шанс, что выводы она сделала неправильные, однако на проверку времени не оставалось: Агния уже слышала доносящиеся снизу осторожные шаги.
Так, теперь самая неприятная часть… Сняв перчатки, девушка осторожно провела ногтем мизинца по внутренней части носовой перегородки.
– Нашла время в носу ковыряться! – возмутилась Жин-Жин.
– Молчи, за умную сойдешь! Я нам причину для визита обеспечиваю, – Агния показала на устремившуюся вниз струйку крови. – У меня там сосуд слабый! Просто так не лопается, но если грамотно надавить… Я в свое время с его помощью не один зачет получила!
– Поздравляю, только нам сейчас не зачет надо получать, а шкуру спасать!
– Я в курсе, моя ведь тоже под угрозой! Значит, так… мы пришли к знакомому из тридцать восьмой квартиры, но его не оказалось дома. Мне стало плохо – перепады давления от погоды. У нас нет с собой даже платочка, и мы просимся ненадолго, просто умыться.
Жин-Жин реабилитировала свою репутацию: поняла, что к чему, довольно быстро. Агния тем временем уже звонила в дверь, надеясь, что все получится и придумывать новый план не придется. Времени просто нет!
Повезло: дверь не просто открылась, за ней стояла интеллигентного вида старушка с котом на руках.
– Добрый день, – она рассеянно перевела взгляд с одной девушки на другую. – Я могу вам чем-то помочь?
– Здравствуйте! Можете! – и Жин-Жин выпалила оговоренную версию, приукрасив ее подробностями собственного сочинения.
Старушка оказалась весьма сердобольной:
– Да конечно, девочки, проходите! Я сама с давлением проклятым мучаюсь!
Вовремя. Буквально через минуту после того, как за ними захлопнулась дверь, Агния услышала на лестничной клетке шаги. Мужчины не задержались, прошли мимо. Значит, их разговор они не услышали.
– Ванная вон там, – показала хозяйка квартиры. – Там же можно ваточку взять!
В ваточке Агния не нуждалась. Организм, не собиравшийся подстраиваться под прихоти хозяйки, кровь уже остановил, оставалось лишь умыться.
Причем сделать это холодной водой, которая лучше всего снимает стресс. Лишь оказавшись в относительной безопасности, Агния поняла, что ее трясет. Ее самообладание концентрировалось лишь непосредственно перед угрозой, когда нужно защищать себя, она эту черту переняла у Даниила.
«Многому мы у них все-таки учимся между делом, – думала Агния, подставляя руки под струю ледяной воды. – Жин-Жин у своего – восприятию реальности, я у змея этого – поведению. Он бы чему-нибудь научился! А то хожу, как дура, верная и одна!»
Пока она умывалась, Жин-Жин и старушка переместились в кухню. В воздухе уже пахло мятным чаем, перебивавшим характерный для квартиры запах кошек. Если не учитывать это, то местечко чистое и уютное, видно, что бабуля многое своими руками делает: и вяжет, и вышивает, и макраме плетет.
Напоследок девушка все-таки прижала к лицу ватку, легенду нужно поддерживать. Двух молодых девиц просто так никто бы в квартиру не пустил, слишком много в последнее время репортажей о мошенницах, злостно похищающих пенсию. Другое дело – когда у «бедной девочки» даже кровь идет из носа! Многие почему-то считают, что такое не подделывается… по крайней мере, без видимых следов удара в этот самый нос.
– Так значит, вы к Эдику? – поинтересовалась хозяйка квартиры, когда Агния вошла в кухню.
Агния чуть не ляпнула: «К кому?» – но вовремя остановила себя. Эдик. Эдуард Синевич. Псих из подземного города.
– Да, мы к нему по работе, – подтвердила Жин-Жин. – Точнее, нам дали его адрес, но никто не открыл дверь.
– Работа! – всплеснула руками старушка. – Одна только эта проклятая работа! Она-то Эдичку и погубила!
– То есть как – погубила? – Агния изо всех сил старалась изображать человека со стороны, не посвященного в ситуацию.
– Да под сорок ему уже, а нет ни семьи, ни детей! Только одна работа! В последнее время я его вообще не вижу, не знаю, куда запропастился.
Похоже, она не в курсе, что случилось с Эдиком на самом деле.
– Может, он у каких-то родственников? – уточнила модель.
– Все может быть, хотя вряд ли! Откуда у него родственники? Я здесь почти всю жизнь прожила, все про всех знаю. Отец Эдика и мой муж квартиры почти одновременно получили. Оба большими начальники были! Нам с моим Боренькой Бог детей, увы, не дал, поэтому я нянчились с чужими.
– И с Эдиком?
– С Эдиком сильно не понянчишься! Он с самого детства замкнутый какой-то, нелюдимый, себе на уме. Все дети по двору бегают, а он в своей комнате вечно возится с чем-то. Правда, отличником всегда был, золотую медаль в школе получил, потом – красный диплом в институте. А толку-то, если он жил ради этих своих непонятных разработок?
