Шуганов. Толковый мужик, работает обычно один. А тебе здесь толпа и не нужна, только деньги лишние стрясут на содержание офиса.
— Шуганов так Шуганов. Только давай так — ты с ним созвонись и назначь нам встречу, о’кей? А потом мне сообщи — что, как и где.
— Лана, зачем откладывать на потом, давай сразу все решим.
— Ну давай.
Кравцов достал из нагрудного кармана мобильный телефон, покопался в записной книжке и вызвал нужного абонента:
— Алло, Пал Степаныч? Живы еще? Что значит — не дождетесь? А цель в жизни, а мечты, а надежды? Сам такой. Я вообще-то по делу звоню…
— По телефону ты звонишь, а не по делу, — хихикнула Лана.
— «Аншлаг» прямо какой-то, а не офис строительного холдинга, — проворчал Матвей. — Нет, это я не тебе, это я твоей возможной клиентке. Ты как сейчас, работой не сильно перегружен? В плотном графике прореха найдется? Да так, ничего особо сложного, ребенка отыскать надо. Да, пропал, но давно, лет семь назад. Тут вообще мыльная опера какая-то, но подробности тебе сама Лана, ох, что это я, Милана Мирославовна объяснит. Тебе где удобнее встретиться — у нее в офисе или у тебя? На нейтральной территории? Можно. Сейчас уточню, — он зажал трубку рукой и повернулся к Лане: — Он предлагает в каком-нибудь тихом кафе, тебя устроит?
— Да, вполне.
— А когда?
— Лучше в районе обеда, допустим, в час. Выбор места за вами, я насчет тихих уютных кафе не в курсе, рестораны — знаю, но они не очень тихие.
— Понял, — кивнул Матвей и убрал ладонь с микрофона. — Сегодня в час дня. Кафе «У тети Сони» знаешь? Да, правильно. Ждем тебя.
Он нажал кнопку отбоя и вернул телефон в карман.
— «У тети Сони»? — фыркнула Лана. — Это что за одесские приколы?
— Именно одесские. Очень славное местечко, между прочим, с настоящей еврейской и украинской кухней. Одна проблема — из-за стола потом встать трудно. А еще там есть уютные, увитые виноградом столики, стоящие отдельно от других, где можно спокойно обсудить любые проблемы.
— Это все замечательно, но я слышала еще слово «ждем». Ты что, со мной собрался?
— Разумеется.
— Зачем? Сам же говоришь — ничего сложного. Или снова замах шовинизма?
— Вот же привязалась со своим шовинизмом! — засопел Матвей, поднимаясь. — Я только первый раз на вашей встрече поприсутствую, чтобы вас познакомить, а заодно и борщеца с пампушками навернуть. А дальше сама справляйся.
— Ой, совсем забыла — мы же договорились с Кириллом пообедать.
— Так пусть и он будет. Одна голова хорошо…
— А три рта лучше.
— Четыре, ты забыла Пашку посчитать.
— Три, лопать вы будете в три рта, я туда по делу еду.
— Ну-ну.
Глава 24
Только в кафе Лана поняла причину скепсиса Кравцова. Скромно жевать капустный листик, когда стол (основательный, между прочим, стол, дубовый) пыхтит от напряжения, едва удерживая на плечах заказанную мужчинами еду? Да еще такую обалденно пахнущую?!
Собственно, девушка никогда и не была фанаткой потребления унылых диетических блюд, мама с папой подарили своим детям не только убойную для противоположного пола внешность, но и возможность не напрягаться особо для поддержания этой внешности в первозданном, так сказать, виде. И Лана, и Яромир могли есть сколько угодно и когда угодно — лишние килограммы так и оставались лишними, не становясь своими на боках и животе.
Это вовсе не значило, что Милана Мирославовна Красич пищу потребляла тазиками и корытцами, нет. И килограммовый торт с чашечкой кофе не усиживала за один подход.
Но отказываться от огнепламенного украинского борща с толченым салом и натертыми чесноком пампушками не собиралась. Чеснок? А что чеснок — грипп вон за окном сопли размазывает, против него, окаянного, чеснок — первейшее средство. В этом грипп и вампиры схожи.
И вообще, вон Кирилл те же пампушки с удовольствием потребляет, а больше ни с кем целоваться Лана не собиралась.
Естественно, Кирилл поехал вместе с ними. Во-первых, он и так собирался пообедать с Ланой, а во- вторых, надо же проконтролировать ситуацию. Его девушка хоть и не блондинка, но…
Метко запущенный степлер остановил дальнейшее развитие мысли, оставив бедняжку недоразвитой.
Потом они загрузились в джип Кравцова — не хватало еще кавалькадой из трех машин к кафе ехать! — и отправились к тете Соне.
Кафе, оформленное под одесский дворик, и в самом деле оказалось очаровательным. Владельцу (вернее, владелице) удалось перенести в ноябрьскую Москву кусочек солнечной, пахнущей морем Одессы. Официантками здесь работали дородные тетушки, одетые в домашние ситцевые сарафаны и повязанные обычными кухонными фартуками. Но главным, вернее, главной была, конечно же, еда. Пища богов. Одесских.
Пока Лана восхищенно оглядывалась по сторонам, к вошедшим неторопливо подплыла тетенька внушительных размеров и, расстроенно всплеснув пухлыми ладошками, пробасила:
— Матвей Егорович, шо за дела? И где ваши три, нет — пять килограммов живого веса? Когда вы уходили от меня в прошлый раз, вы имели здоровый румянец довольного жизнью мужчины, а сейчас? Ваш бледный вид мог бы распугать даже моих тараканов, если бы они у меня, конечно, были!
— Здравствуйте, Софья Моисеевна! — улыбнулся Кравцов. — Рад вас видеть. Вы все молодеете!
— Брешешь ведь, а даме все равно приятно, — махнула рукой тетенька и, наклонившись к Матвею, громким шепотом поинтересовалась: — А шо это за Голливуд ты привел?
— Почему Голливуд? — так же ответил тот.
— А шо, разве в Москве еще такая красота есть? Да еще чтоб ходила правильно, так, шо душа прямо радуется до неприличного повизгивания.
— А правильно — это как?
— Ну, вот так — красивый мужчина вместе с красивой женщиной, а не с таким же красивым мужчиной.
— Я вам больше скажу, Софья Моисеевна, они не только ходят правильно, они еще и живут правильно — вместе. Прошу любить и жаловать — мои друзья, Кирилл и Лана.
— Ой, боже ж мой, как я рада! Как я сейчас буду вас кормить — м-м-м, цимес! Вы теперь никуда от тети Сони не денетесь, Матвей Егорович тоже случайно в первый раз заехал, а теперь и сам частенько бывает, и жену свою очаровательную привозит, и друзей… О, а вот и один из них. Здравствуйте, Павел Степанович!
— Добрый день, Софья Моисеевна! — улыбнулся невысокий коренастый мужчина самого неприметного вида.
Не верилось, что это и есть сослуживец Кравцова, то есть бывший спецназовец. На первый взгляд не верилось — очень уж невзрачный был мужичок, этакий слесарь-сантехник из ЖЭКа: дряблый какой-то, с пузцом, лысоватый, нос картошкой, цвет глаз за припухшими веками и не различить.
Но второй, максимум третий взгляд расставлял все точки над «i». Плавные движения тренированного тела никак не могли принадлежать нарочитой пузатой дряблости, а цепкий, внимательный взгляд —
