Мальчишки отвели глаза, потупились: уж очень сурово смотрел Сергей Павлович.
— Серафим и Вячеслав, вы знаете первый пункт добровольного устава нашего отряда?
Славка пробормотал:
— Выполнять приказания руководителя. Безоговорочно, беспрекословно…
— Почему же вы не выполнили моего приказания? Вы же оба знали, что за этим последует немедленное отчисление из отряда.
Тонко звенела в воздухе какая-то мошка, да рыбы шурша трепыхались на песке.
Симка босой ногой выковыривал из травы еловую шишку. Славка усиленно грыз ноготь большого пальца.
Зоя Романовна не выдержала:
— Сергей Павлович, ведь мальчиками руководило благородное побуждение. Они хотели…
— Извините!..
Щепкин сказал только одно это слово. Но в этом твердом предостерегающем «извините» и в том, как он посмотрел на Зою Романовну, заключалось очень многое. Нинка и Лера отлично поняли, что именно.
Поняла, должно быть, и Зоя Романовна. Потому что она покраснела, смутилась и тоже сказала:
— Извините…
Игорь не На шутку встревожился — что теперь будет? Неужели Сергей Павлович отправит Симку и Славку домой? Из-за такой, в сущности, ерунды! Они же почти не успели отплыть от берега. Игорь поднял глаза на Михаила Николаевича с надеждой: может, он заступится. Но тот лишь развел руками, с упреком покосился на жену: дескать, нечего лезть, когда не спрашивают. И огорченно вздохнул.
— Вы, кажется, что-то хотите сказать? — вежливо спросил у него Щепкин.
— Да нет… Впрочем, да. Я, конечно, не могу полностью их оправдывать, но мне представляется, что Сима и Слава поступили закономерно. — Тут Михаил Николаевич помолчал, а лысина у него в это время сильно покраснела. — Если бы я ну хоть сколько-нибудь умел держаться на воде… Я бы поступил, как они, — поплыл бы на выручку своих товарищей и командира. Ведь вам угрожало…
— Ошибаетесь, — сказал Щепкин, — нам ничего не угрожало. Игорь и Лера отличные пловцы. Мы оставили бы тяжелый челнок, взяли бы с собой мальчугана и не боролись с течением, а постепенно вышли бы из него, то есть приплыли бы к берегу несколько ниже. Ведь до порогов довольно далеко отсюда, мы успели бы спокойно выполнить этот маневр. Не правда ли?
И так как Михаил Николаевич ничего не ответил, Щепкин обратился, к Симке и Славке:
— А на что вы оба рассчитывали? Ну, заплыли бы подальше, а там наглотались бы воды, потеряли силы — какая от вас помощь? Наоборот, получилось бы, что вместо одного нам пришлось бы спасать троих.
Симка наконец выковырял из травы шишку, отшвырнул её в сторону.
— Мы сваляли дурака. Простите нас, Сергей Павлович! Больше так никогда не будем! Правда, «профессор»?
— Будем! — неожиданно для всех ответил Славка. Он перестал грызть ноготь, тряхнул растрепанными волосами. — Будем учиться у Леры плавать по-настоящему. Скажите ей, Сергей Павлович, пусть учит!
Щепкин ничего не сказал. Стащил с себя майку и пошел в шалаш переодеваться. Нинка толкнула Леру под бок.
— Видала?
— Чего?
— Он улыбнулся.
Зоя Романовна взяла мужа под руку, взволнованно зашептала:
— Только такому… Только ему я могу доверить Петю. Мы будем просить его, слышишь, Мика?
— Эй, хватит прохлаждаться! Надо сунуть этих рыб в ведро, мне с ними не справиться, — забеспокоилась Нинка. — Мальчики, чего вы стоите, помогайте!
— Да-да! — подхватила Зоя Романовна. — Ведь это судаки. Мы приготовим их по-гречески, у меня есть томат. Давайте сюда нож, да поострее. Где мой фартук?
Когда Щепкин появился из шалаша, работа на берегу кипела. Особенно старались Симка и Славка. Ещё бы! Провинились, так пусть теперь вкалывают. Они приволокли огромную вязанку хвороста и два ведра свежей воды, расстелили полотнище чистого брезента, на котором Лера принялась раскладывать вилки-ложки.
Нинка нацепила на голову колпак, свернутый из газеты, и командовала, как заправский шеф-повар:
— Игорь, унеси рыбьи потроха, да смотри, закопай их поглубже. Лера, нарежь хлеб. И кто-то должен открывать консервные банки.
— А ацидофилина у вас случайно нет?
— Нет, Зоя Романовна.
— Слава богу! — сказал Михаил Николаевич. — Позвольте, пожалуйста, Нина, я буду открывать банки.
— Смотри, не порежь себе палец, — сказала Зоя Романовна.
Она улучила момент, подошла к Щепкину, вытерла руки о фартук. Она заметно волновалась.
— Сергей Павлович… У меня есть сын. Ему четырнадцать лет. Он хорошо учится. Он будет беспрекословно, безоговорочно выполнять ваши приказания. Он здесь рядом, в пионерлагере. На днях кончается их смена. Мы… вот я и Михаил Николаевич, мы просим принять его в ваш отряд. Мы надеемся, что в чудесном «Кузнечике» найдется место и для нашего сына…
— Место-то, пожалуй, найдется. — Щепкин посмотрел на насторожившихся ребят. — Но я один решить этот вопрос не могу.
Зоя Романовна поняла. Она повернулась к пионерам и горячо заговорила:
— Нина, Лера, мальчики! Я прошу вас — примите моего сына в свою компанию.
— У нас не компания, а коллектив, — сказал Игорь.
— Да, конечно… Вот и примите, пожалуйста, Петю в свой коллектив. Мы с Михаилом Николаевичем очень вас просим.
Пионеры начали переглядываться. В общем, эти родители им нравятся. Как они оба вступились за Симку и Славку — ого! Если и пацан у них такой же, почему бы и не принять его? Хороший парень в отряде нелишний. Ну, что тут скажешь?
— А он не неженка? Не трус? — спросил Игорь. Зоя Романовна вспыхнула. Но она ничего не успела возразить, потому что её перебил звонкий, срывающийся от волнения голос:
— Трепетное серебро рыб! Вот оно! Вот она!.. Автор — Александр Грин!
Из-за сосновых стволов выскочил Клим. В одной руке он держал лукошко с грибами, в другой — книжку. На её синем переплете красовался кораблик под алыми парусами.
— Где ты был, Клим, так долго? — спросил Щепкин. — Я уже начал беспокоиться, хотел объявить розыск.
— Я читал, Сергей Павлович! Я читал!
— Ах, черт… Это я забыл книгу на той поляне. — Михаил Николаевич обрадовался. — Спасибо тебе, бортмеханик… Но что ты так смотришь на меня?
— В ней не хватает полстранички, — медленно сказал Клим. — Полстранички номер сто двадцать один.
— Очень может быть. — Михаил Николаевич смущенно потер рыжеватый пушок на своей лысине. — Это книжка моего сына, а он такой неряха…
— Ну, что ты говоришь, Мика? — сердито перебила Зоя Романовна и поспешно продолжала, уже обращаясь к ребятам: — Никакой он не неряха. Просто рассеянный, весь в отца. Но он не трус, не неженка, нет, Игорь. Он честный, мужественный и благородный мальчик!
Ответом ей было общее и полное молчание.
Нинка начала усиленно помешивать поварешкой в котле, делая вид, что занята только этим; Щепкин взял у Клима книжку и принялся перелистывать её; остальные смотрели — кто себе под ноги, кто на небо — куда угодно, только не на Зою Романовну.
И вдруг Славка спросил:
— У вашего Пети волосы рыжего цвета. Да? Зоя Романовна поразилась.
— Откуда ты знаешь?..
— Отставить все разговоры! — неожиданно приказал Щепкин. Он выразительно посмотрел на ребят. — Шеф-повар, давайте обедать. А насчет Пети, товарищи форпостовцы, предлагаю: вопрос пока оставим открытым. Вот познакомимся с ним, посмотрим, что он из себя представляет. Тогда и решим. Согласны?
Конечно, все согласились с Сергеем Павловичем, даже вздохнули с облегчением.
Только один Игорь нахмурился и отвернулся.
Глава тринадцатая
СОБЫТИЯ НАЗРЕВАЮТ
Так, совершенно неожиданно и довольно удивительным образом, Клим Горелов нашел виновника аварии и всех бед, выпавших на долю Николая Курочкина. То есть пока ещё не нашел, а только напал на след, но теперь-то след верный, тут уж ошибки не будет. «Считайте, что рыжий пойман и изобличен», — так сказал Игорь и похлопал по плечу Клима. Да и все ребята дружно хвалили его, даже Сергей Павлович. Он сказал: «Вот видите. А вы ещё сомневались, брать ли в поход Клима».
Но это было вчера.
А вот сейчас — странное дело — Клим не испытывает особой радости, несмотря на то, что утреннее солнце затопило лес потоком ослепительного света; крупные росинки радужно блестят и переливаются на листьях придорожных кустов, а на дороге шевелятся светлые тени березовых ветвей, по ним скачут солнечные зайчики.
Ровно гудит мотор, но он не заглушает птичьих голосов, наоборот, сливается с ними; басовитый гул всех четырех цилиндров напоминает мягкое воронье «кар-р-р…», а встречный ветер остро посвистывает под крыльями — «фью-ить… фью-ить…» Дымок из глушителя уносится назад — туда, где в некотором отдалении голубая «Волга» послушно следует за «Кузнечиком». «Мы надеемся, что в вашем чудесном «Кузнечике» найдется место и для нашего сына».
Клим вдруг отчетливо представил себе две черносливины в шоколаде, которые дала ему Зоя Романовна, даже почувствовал во рту вкус конфет, хотя они уже давным-давно съедены. Потом подумал про Михаила Николаевича и его подзорку: «Бортмеханик имеет на мой телескоп особые права».
Он поднял глаза, осмотрелся.
Его товарищи молча сидели в кузове и тоже смотрели назад, на голубую «Волгу».
— Зоя Романовна так охотно помогала, от всей души. Такая хозяйственная, веселая, — грустно сказала Нинка. — Просто не представляю, как мы скажем ей, что её сын — малодушный трус и бессовестный тип?
