ладонями по шее, по лбу.
Ольга подошла и заглянула через Васино плечо. На ящике лежал, придавленный камушками, геолого- технический наряд; в глаза бросались строчки, подчеркнутые красным карандашом.
Вася повернул голову, удивленно поднял рыжие брови.
— Вы кто?..
— Извините… — смутилась Ольга. — Я — просто так, заинтересовалась вашей работой. — Она хлопнула себя по щеке.
Вася засмеялся.
— Едят, проклятые. А вы — разбираетесь? Ольга провела пальцем по красным черточкам.
— На этой глубине залегает порода, способная поглощать раствор. Наряд предупреждает: может прекратиться циркуляция.
— Ого!… — Юноша быстро встал и придвинул Ольге стул. Он покраснел и, помявшись, доверительно сказал: — Это, знаете, еще только моя вторая скважина… Я как раз сижу и думаю: что, если и впрямь прекратится циркуляция?
Ольга посмотрела в растерянные Васины глаза, на его наморщенный мальчишеский лоб. Такой вот, наверно, была она сама на первой производственной практике. Ей захотелось подбодрить паренька.
— Я в свое время так же переживала, — серьезно сказала она. — Знаете, был случай — пустота оказалась где-то рядом со скважиной, и в стенках образовались каверны, через них уходил раствор. И ведь знала же, что надо делать, а тут совсем растерялась — бегаю от лебедки к ротору и чуть не плачу! А рабочие спокойненько подняли инструмент на несколько труб и пустили в скважину известь — она залепила каверны. Буровой мастер смеется и докладывает, что все, мол, в порядке, разрешите продолжать бурение, товарищ будущий инженер.
Вася слушал Ольгу, приоткрыв рот.
— Вы кончили институт? Сразу после школы поступили? Я тоже хотел осенью сдавать, а выходит, надо хоть год поработать: у кого производственный стаж — скорей принимают. Так Анна Ивановна говорит.
— В мое время было проще…
— И зря. Приходили случайные люди и учились неизвестно для чего.
Перед Ольгой стояла сама Анна Ивановна. Из-за ее спины выглядывала белоголовая девочка.
Вася поспешно объяснил:
— Мы вот познакомились, Анна Ивановна. Это — инженер…
— Догадываюсь. — Анна Ивановна опустила на стул узел с бельем, без любопытства оглядела Ольгу, протянула ей руку. — Круглова. — И повернулась к девочке. — Иди спать, Марина, уже поздно. Я сама развешу белье.
Ольга назвала свою фамилию. Кое-как завязался сдержанный разговор. Выяснилось, что у них есть общая знакомая — Лиза Малкииа.
— Мы ведь вместе кончали, — сказала Ольга. — Где теперь Лиза?
— Работает в Ленинграде, в управлении; я ее виде-ла совсем недавно… Жаловалась, что ей до зарезу не
хватает водобурильщиков.
Ольга покраснела: «Сейчас спросит, где я работаю..» Но Анна Ивановна не спросила. Она только с легкой усмешкой заметила:
— Как же это: вместе учились, живете в одном городе — и не встречаетесь? Лиза — молодец, защитила кандидатскую.
— Вероятно, по злектрокаротажу? — поинтересовалась Ольга. — Помню, она еще в институте говорила об этой теме.
Теперь Анна Ивановна смотрела уже с откровенной насмешкой.
— Электрокаротаж — давно пройденный этап. Сейчас можно исследовать скважины, пользуясь радиоактивными свойствами горных пород.
Ольга пробормотала что-то, но Анна Иваноана перебила ее:
— Кстати, нейтронный каротаж хорошо определяет присутствие водорода. Это совершенно недоступно злектрокаротажу. Для нас, водобурильщиков, — это клад.
Ольга уголком глаза видела Васю. Парень восторженно смотрел на Анну Ивановну ловил каждое её слово.
Наступило молчание. Ольга понимала: необходимо что-то сказать, и не находила слов. Анна Ивановна покосилась на узел с бельем и, прикрыв рот рукой, тихонько зевнула.
Молчание становилось тягостным. Ольга поежилась,
— Что-то прохладно… Я, пожалуй, пойду,
— Да, уже поздно и прохладно, — с готовностью подтвердила Анна Ивановна. И равнодушно добавила: — Рада была познакомиться с коллегой.
«Даже не пригласила к себе, — с горечью думала Ольга, пробираясь по темной лесной тропинке. — И права, ни к чему. Очень я ей нужна — такая… испанская гитара».
В том, что Лиза Малкина защитила кандидатскую диссертацию, было что-то очень обидное. Лизка, Лизка! Ведь она всегда клянчила у Ольги конспекты по химии.
Ольга споткнулась о пенек и больно ушибла ногу. Она нащупала в темноте этот пенек, села на него и заплакала.
За дощатой стенкой хрипло пробили часы. Геннадий потянулся и сбросил одеяло. Заметив, что жена не спит, он сморщил свое полное, румяное лицо и плаксиво сказал:
— Крючок… Я вчера выудил корягу и сломал свой самый лучший крючок.
Ольга промолчала. Она лежала, закинув руки за голову, и смотрела в потолок. Геннадий встревожился.
— Что с тобой, милая? Ты вчера так поздно гуляла, я не дождался тебя и уснул. Может, ты простудилась?
Ольга отрицательно мотнула головой. Геннадий успокоился. Он поднял салфетку и принялся за простоквашу. Жмурясь и причмокивая, рассказал, что вчера вечером на озере познакомился с одной женщиной.
— Белье. Они его полоскали. Пока дочка ловила мальков, мамаша прочла фамилию на чехле спиннинга и поинтересовалась, не родственник ли я профессора Турина. Мир тесен! Оказывается, она тоже училась у моего дяди. Я, конечно, рассказал о тебе, какая ты у меня умница, а она задавала всякие ханжеские вопросы — почему ты не работаешь и так далее. В общем, женщина чем-то неприятная, у нее манера щурить глаза — как у нашего трестовского ревизора.
Ольга молчала.
Геннадий вытащил из кармана сломанный крючок и задумчиво уставился на него.
— Девочка. Представь себе, она спит с матерью в брезентовой палатке. Кашель? Об этом нет и речи. Коричневые толстенькие ножки и ямочки на щеках. — Он вздохнул. — Наш Толик живет в таких условиях и не вылезает из бронхоаденита…
Геннадий покосился на жену и, заметив, что у той дрожат ресницы, прикусил язык.
— У тебя усталый вид, милая. Тебе нужно отдохнуть. Послушай-ка меня, возьми удочку, пойдем на озеро. Рыбная ловля — лучший вид отдыха. Кстати, я хочу прихватить с собой вот эту книжку, взял у хозяев. Ты, кажется, читала ее. О чем там?..
Ольга потянулась за халатом, нащупала ногами шлепанцы. Когда она встала, халат распахнулся. Ольга нервно осмотрелась.
— Что ты ищешь, милая? Поясок? Вот же он, на самом видном месте.
Дверь тихонько скрипнула.
— Топрый тень. Что вы шелаете на опет, Олька Николаевна? Мошно сашарить курицу или…
Ольга не сняла — сорвала с себя халат и отшвырнула его в сторону. Испуганная Марта Августовна попятилась и поспешно прикрыла дверь. Томик Оливии Уэдсли выскользнул из пальцев Геннадия и стукнулся об пол.
Ольга выдернула из-под кушетки чемодан, сорвала со стены простыню, накинула на себя первое
