почему у вас игра не по Толкиену? Разве так можно?!
За небольшое время мы убедили «мастеров» в том, что перед ними — кучка выживших из ума периферийных «толчков». Свихнувшихся на «Властелине Колец» и весьма ограниченно понимающих ролевые игры. В конце концов «мастера» решили пустить нас на игру «без взносов» — как только услышали, что в Лодейном Поле только и разговоров, что про их сраную игру. Так что постепенно разговор сместился к обсуждению наших будущих ролей:
— У нас в ЛП файтеров совсем нет! — разорялся Барин. — Ребята заточены на отыгрыш экономики, и хотя у нас мало опыта …
Поначалу мы даже не заметили, что за нашей беседой с «мастером» наблюдает еще один человек. Это оказался Золото из московского Города Мастеров — человек, который неплохо знает меня и Барина в лицо. Он сидел на бревне, выпучив глаза и зажав рот руками — наблюдая, как Барин жалуется «мастерам»:
— Мы драться не можем, у нас даже оружия нет!
Заметив Золото, я ткнул Барина локтем — «смотри, дескать, кто там сидит!» Тогда Барин, ни на секунду не переставая жаловаться и ныть, принялся из-за спины «мастера» грозить Голдовому кулаком. «Не выдавай нас, будь человеком!» — было написано у Барина на лице. Золото посмотрел на нас еще с минуту, а потом встал и ушел за палатку — видно было, что ему трудно сдерживать смех.
— Ну что же, ребята! — принял решение «мастер». — Мы поставим вас в город Гаагу, а чтобы вам было легче втянуться, дадим вам с собою опытного игрока! Эй, там, позовите мне … Мы не стали спорить, так что через несколько минут наш отряд доукомплектовали «старшим» — невысоким толстячком, державшимся с необычайной серьезностью. Как выяснилось, в своей жизни он посетил целых пять игр — на одну меньше, чем наши товарищи разогнали в прошлом году. Так что это был тот еще «опытный игрок».
К поставленной перед ним задаче толстячок подошел с невиданным рвением. Когда он только открыл рот, мы долго не могли сообразить — серьезно он говорит или шутит? Но толстячок вовсе не шутил!
— Игроки должны слушаться «мастеров»! — твердил толстяк. — На игре это самое главное! Нужно вовремя платить взносы и выполнять данные тебе поручения! Нельзя нарушать правила, нельзя пить, нельзя ругаться матом! Похоже, толстячок говорил все это всерьез — сам верил в эту чушь и старался убедить нас.
— Иначе — удаление с полигона, — испуганно шептал толстячок, — «черный список» и недопуск на игры! По его лицу видно было: такого «недопуска» толстячок боится больше всего.
— А взносы? — решил уточнить я. — Если кого-нибудь выгонят с игры, ему вернут взносы?
— Что вы, — удивился толстяк, — конечно же, нет! Ведь это значит, что человек нарушил правила, ослушался «мастеров»! Его имя внесут в «черный список», и он уже никогда … Тут я услышал, как Барин принялся тихонько напевать себе под нос:
Вечерело, так что мы разожгли костер и принялись решать одну из самых насущных проблем — где нам достать водки на сегодняшнюю ночь? Тут мы припомнили, как по пути к стоянке заглядывали в местный «кабак». Там нашим глазам открылась волнующая картина: какие-то господа укладывали в специальную яму не меньше тридцати поллитровых бутылок водки. Игровые деньги нам уже выдали (ими оказались старые советские монеты — очень распространенная «игровая валюта» в те времена), кроме того, Строри дал нам в дорогу литровый пакет из-под кефира, доверху набитый точно такими же монетами. Так что мы могли позволить себе скупить весь кабак, да вот проблема — официально он начинал функционировать только с десяти утра следующего дня. А ждать до утра нам, понятное дело, не хотелось. Тогда мы с Доцентом отправились в кабак, а Дурман вырезал себе деревянный костыль и ушел с Барином на «мастерскую». Не так давно он купался в парке «Кузьминки» и попал ногой на кусок ржавой трубы. Острый край срезал ему с голени шмат мяса вместе с надкостницей, из-за чего нога у Дурмана превратилась в сплошную незаживающую язву. На эту игру Дурман сбежал прямо из больницы — и теперь решил обратить к нашей общей выгоде эту досадную неприятность.
— Смотрите, чего у меня с ногой! — причитал Дурман перед «мастерами», а ему вторил Барин. — Парню просто пиздец! Его нужно в город везти!
Понятно, что вести Дурмана в город никому не хотелось, так что собравшиеся принялись вместе «искать решение».
— Может, ему водки дать? — предложил Барин. — Тогда бы он смог потерпеть до утра! Мы могли бы купить ее за игровые деньги, если бы вы нам разрешили! Тогда бы не пришлось … В это время мы с Доцентом подошли к кабатчику и заявили:
— Уважаемый, бери рацию и звони на «мастерскую»! Спроси, можно ли нам получить водку сегодня, не дожидаясь утра? Мы из Гааги, гонец от нашей стоянки уже на «мастерской» — договаривается!
— Святая наивность! — смеясь, ответил кабатчик, но рацию все-таки взял и принялся вызывать:
— Валинор, ответьте Таверне! Валинор — Таверне! Тут пришли из Гааги, проcят им водку продать! Что им сказать?! Повисло секундное затишье, а затем рация прохрипела ответ:
— Продавайте, как слышите?! Поняли меня?!
— Подтверждаю, — удивленно ответил кабатчик, а затем положил рацию на стойку и повернулся к нам: — Сколько?
— Четыре бутылки, — ответил я, а когда кабатчик открыл рот, чтобы возразить, выложил на стол перед ним несколько «крупных» монет. — Не беспокойся, деньги у нас есть! Так что будь любезен, сделай нам еще два хлеба и пять баночек шпрот!
По возвращении в лагерь у нас назрела еще одна проблема — наш «новый главный» был категорически против употребления водки.
— Алкоголь на игре НЕЛЬЗЯ! — визжал он. — За это вы можете быть удалены с полигона! К счастью, Кузьмич сумел найти доводы против этой «несокрушимой» позиции:
— Как же нельзя? — удивился он. — Когда водкой весь кабак забит? Да и вообще, купить водку нам разрешили мастера! Мастера, ты слышишь?!
Это повлияло на толстяка, так что уже через несколько минут мы расселись у костра и раскупорили первую бутылку.
— За приезд, друзья! — поднял Барин первый тост, после чего попросил:
— Горлум, передай мне пожалуйста бутерброд!
— Держи, друг Гимли, — отозвался я. — Арагорн, а тебе сделать?
Начиналось все просто божественно — текли неторопливые «ролевые» истории, причем большую часть времени говорил толстячок. Пить с нами он отказался, зато усиленно налегал на шпроты и чай. Постепенно огненная влага пропитала наши тела, окружающие деревья пустились в пляс — и в тот же миг кто-то заворочался в темных глубинах моего существа.
Этот момент каждый раз подступает незаметно. Вроде только что сели пить — и вот уже нет трех бутылок, в голове шумит, а окружающий мир приобретает новые свойства. Кто-то надевает твое тело, словно перчатку — и ты с изумлением оглядываешься, как будто в первый раз видишь вроде бы уже знакомые места.
Усилием воли прорвав эту пелену, я с удивлением прислушался к ритму нашей «застольной беседы». Толстячок давно молчал, сидя под деревом с побелевшим лицом — что в нынешних обстоятельствах было совершенно неудивительно. Припоминаю, что весь прошедший час мы посвятили воспоминаниям из прошлого (1997) года, не жалея красок расписывая толстяку наши «самые любимые истории».
Рассказывали мы как бы не про себя — дескать, наслушались этих историй, пока гостили в Питере. Мы продолжали называть друг друга вымышленными именами — вот только по пьяни это оказалось гораздо трудней. В конце концов всю нашу «конспирацию» подстерегал чудовищный провал. Вышло это так.
