показалось, совершенно пропитой женский голос, — я уже училась на третьей ступени школы. И ещё один голос, надломленный и резкий, вторил ему:
— Ты не всё знаешь, Лора. Поверь мне, не всё.
— Какого хуя? — шепотом спросил я у Крейзи. — О чём это они?
— Почем я знаю, — отозвался Антон, подходя ближе, — сейчас выясним. — Эй вы там, в шатре! На секунду всё смолкло, а потом женский голос спросил:
— Ну кто там ещё? Кто такие?
— Мы эльфы, — спокойно ответил Крейзи. — Эльфы из Лориена.
— Да? — раздался тот же голос, а следом за ним из типи появилась толстая баба, кутающаяся в грязное одеяло.
Глядя на неё, я пришёл в ужас — лицо оплывшее и как будто рябое, над верхней губой торчат усики, а глаза маленькие и злые. Без шуток, за всю свою жизнь я не видел ещё такой страшной бабищи.
— Я Лора, — представилась она, — и буду Галадриелью. Сейчас мы в Рохане, Лориен расположен чуть дальше, но стоянки там ещё нет. А вы правда эльфы? Как вас зовут?
— Меня — Крейзи, — представился Антон, — а вот это Джонни и Джеф.
— Это не эльфийские имена, — возразила Лора, — это…
— Много ты понимаешь, — перебил её Крейзи, — в эльфийских именах.
— Много, — ничуть не смутясь ответила Лора, — я всё про это знаю. Садитесь на бревно, я вам кое-что расскажу. Вы ведь первый раз на игре?
Мы уселись кружочком, и я мог наблюдать, как играет свет на наших темных фигурах. Крейзи кутался в черную морскую шинель, у меня шинель была метростроевская, а Джеф щеголял в ватнике. Лица у всех были потерянные, не такой встречи мы ждали от нашей первой игры — во всяком случае мы с Крейзи. Джефу было на всё это глубоко насрать.
— Здесь непростое место, — пристально глядя на нас, сообщила Лора, — хоровод сил. Дороги сходятся и расходятся, миры проникают друг в друга. Опасно заплутать ночью в этих местах.
— Военные? — нашёл нужным уточнить Джеф, не уловивший сути. — Или что?
— Нет, — терпеливо объясняла нам Лора, продолжая гнуть свою линию, — хоровод сил. Дороги сходятся и расходятся… Я слушал её и не мог понять — то ли она сумасшедшая, то ли издевается над нами.
— Как же насчет игры, — решил поинтересоваться я, — насчёт игры-то как?
— Так я вам и говорю, — удивилась Лора, — здесь, в хороводе сил…
— Так, — сказал я Крейзи тихонько, — с нею не договориться.
— Подожди, — перебил меня мой друг, — послушаем, чего она еще скажет.
— Угу, — перебил его я, — всю ночь будем слушать. Эй, Лора, можно у тебя переночевать?
— Нет, — быстро ответила Лора, — у нас очень мало места, сами еле помещаемся.
— «Сами» — это кто? — уточнил я.
— Я и Этцель, — ответила Лора. — Но вы можете переночевать у костра. Есть у вас выпить?
— Нет, — так же быстро ответил я, — денег не было.
— Не успели купить, — подтвердил Джеф.
— А больше ничего нет? — допытывалась Лора.
— Чего, например? — спросил Крейзи.
— Ну, не знаю? — Лора наморщила лоб и стала ещё страшнее.
— Нет, — отрезал Крейзи, — этого тоже нет.
— Ладно, — сказала Лора, внезапно утратив к нам интерес, — я пойду спать. А вы не шумите, поняли?
— Конечно, Лора, — ответил Антон. — Как ты могла подумать? Лора поднялась и ушла в типи, слышно было как она, ворочаясь, устраивается на ночлег.
— Пацаны, — тихо предложил я, когда всё стихло, — давай-ка накатим!
— Давай, — легко согласился Джеф. — И скушаем по чуть-чуть таблеток.
— И покурим, — вставил своё слово Крейзи, а потом добавил: — Парни, вот ведь здорово! Мы же на игре!
— Похоже на то, — согласился я, — только вот эта баба меня смущает. Что-то тут нечисто.
— Забей, — отмахнулся Крейзи, — хуйня это всё!
— Давайте-ка лучше споём, — высказался Джеф, — песню. «Маму».
— О! — поддержали мы. — Конечно, давай.
Костёр метался, раздуваемый ледяным ветром, тени плясали, а мы сидели в кругу желтого света, взяв под руку что придется — поленья, крышки и котелки. Сначала вступил ритм — тихий перестук, а потом Джеф начал:
— Не бей меня, мама, — заунывно запел он, растягивая слова, и мы подхватили:
— Железным молотком по голове. Не бей меня, мама, железным молотком по голове. Не бей меня, мама…
Песня лилась — мне казалось, что горло само выводит нехитрую мелодию. Слова повторялись и повторялись, пока в голове не осталось ни одной мысли — только ритм и речитатив, раз за разом, и еще раз, и еще. Постепенно мы впадали в раж — менялись лица, голоса становился громче, стук усиливался — и песня продолжалась. Бывало, мы пели её по два часа и больше, без перерыва — только смачивали водкой горло, постепенно проваливаясь в подобное трансу состояние, ни черта не видя и не замечая вокруг себя. Но достичь таких глубин сегодня мы не успели, наше внимание привлёк какой-то посторонний звук. Кто-то кричал и матерился из типи, призывая нас заткнуться и перестать стучать.
— Эй, в Рохане, — умолкнув на время, спросил Крейзи, — чего орёте?
— Вы знаете, — спросил в ответ надломленный голос, причем на повышенных тонах, — сколько сейчас времени?
— Сколько? — нимало не смутившись, переспросил Крейзи.
— Три часа ночи, — был ответ.
— Так хуй ли вы не спите? — удивился Крейзи, и мне хорошо было видно, до чего он доволен. В типи на секунду умолкли, а затем вход распахнулся, и оттуда выкатился человек. Он действительно выкатился — кувырком, в одних трусах и светлой рубашке, босой, длинноволосый и вооруженный деревянным мечом. Ему было за двадцать или около того (нам, по крайней мере, он показался вполне взрослым), но меня больше смутил не возраст, а лицо незнакомца. Глаза его были выпучены, рот искривлен, а на лице читался только один вопрос: «Кто посмел?». Перекатившись, он замер — с мечом, поднятым над головой.
— Ну что, уроды, — щурясь на свет, крикнул Этцель (а это был он), — что теперь?
— Действительно, что? — спросил Джеф, подбирая топор.
— Да, чего тебе? — я взял вагу и встал. — Чего ты хочешь?
Тут я заметил еще одну странность: меч у Этцеля был деревянный, но у самой гарды располагались какие-то металлические кольца. В них Этцель просунул пальцы — так, будто держал рапиру с пистолетной рукояткой.
— Что это у тебя, — заинтересовался я, — что это такое?
— Испанский хват, — пояснил Этцель, потихоньку втыкая в не совсем удачный для него расклад. — Ладно, я вижу, вы успокоились?
— И ты успокойся, — предложил ему Крейзи. — Ляг и поспи. Мы пока больше не будем петь — пойдем, пройдемся.
— Куда это? — возмутился я. — На какой хуй…
— Пойдем, пройдемся, — повторил Крейзи, подмигивая.
— Ладно, — согласился я, — мы уходим.
Этцель не стал ждать, пока мы уйдём. Он залез обратно в типи, и слышно было, как он говорит Лоре:
— Всё. Эти щенки всё поняли. Они уходят.
