Когда закон бессилен

стене, женщина в халате вытянула руки, словно пы­талась защититься от подходившего к ней милицио­ нера.

—    Виталий! — позвал Филимон. — Прехали!

—    Сейчас, — крикнул Граф. — Отолью. Минут­ку, шеф!

Удивленный Хирург, усевшись за спиной водите­ля, смотрел ему вслед.

—    Я вам говорю! — дрожащим голосом говорила Ирина, — Валентину Анатольевну похитил Зяблов! Я уверена в этом!

—    Конечно, — согласился с ней старший сер­жант. — Сейчас мы с вами поедем к Зяблову...

—     Командир, — раздался ломкий пьяный го­лос. — Прикурить нету? А то...

—    Сдерни! — не оборачиваясь, рявкнул сержант. Удар кулака с зажатым в нем наганом бросил тело милиционера на бетон двора. Пронзительно закрича­ли две сидевшие на скамейке возле дома пожилые женщины. Схватив Ирину за руку, Граф потащил ее к выходу. Прямо перед ними появилась въезжавшая во двор милицейская машина. Навскидку выстрелив, Граф рванулся в сторону, за ряд каменных гаражей.

—    Убил! — пронзительно кричали бежавшие в подъезд пожилые женщины. — Караул! Милиционера убили!

— Что это там? — водитель повернулся к Фили­мону. Ухватив водителя за подбородок Филимон рез­ ким движением дернул его к себе. Сильным рывком переместив тело водителя на сиденье рядом, выско­чил из машины. Во дворе ударил выстрел. Увидев въезжающие во двор милицейские «жигули», Хирург сел за руль. Пристегнул водителя ремнем безопасно­сти и тронул машину.

—    Куда вы меня тащите?! — пытаясь вырваться, Ирина присела.

—    Валить надо! — обернулся Граф. — Тебя за что мусор брал?

—    Отпустите! — закричала она.

—    Где ты взяла эту фотографию? — спросил Граф.

—    Откуда она у вас? — Ирина протянула руку к фотографии. — Валим! — Граф рванул ее на себя.

—    Сюда! — услышал он крик. Резко обернув­шись, увидел махавшего рукой в открытом окне такси Филимона.

—    Это моя учительница, — пытаясь взять фото­графию, сказала Ирина. — Отдай!

Граф подхватил ее на руки и понес к «волге». Филимон открыл заднюю дверцу.

—    Пусти! — отчаянно закричала Ирина. Едва Виталий уложил на сиденье женщину и уселся сам, Хирург рванул машину с места.

—     Какой-то неизвестный человек, — быстро проговорил старший лейтенант милиции, — ударил старшего сержанта по голове, раздробил затылок. По­том потащил женщину со двора. В это время...

—    Черт возьми, — буркнул прокурор. — Кто же он? Зачем утащил Ирину?

—    Возьмем мы его! — уверенно заявил подошед­ший омоновец. — Не уйдет!

— Зачем она тебе? — повернувшись к Графу, спросил Филимон.

—    Да хрен его знает, — буркнул тот. — Я фото­графию своей учительницы поднял, когда она сумку уронила. Знает она Валентину Анатольевну. Мне надо знать, откуда. И вот это в ее сумке нашел, — он показал телеграмму. — В общем, хочу узнать, что с Валентиной Анатольевной.

«Черт возьми, — недовольно подумал Фили­мон. Мне это совсем ни к чему. Но без него убийца Зимина будет неизвестен, а этого допустить нельзя».

—    И что ты хочешь? — вслух спросил он.

—     Поговорю с ней, — пожал плечами Вита­лий. — Я давно хотел найти Валентину Анатольевну. Понимаешь, — он вздохнул, — я вырос в детдоме. И единственная, кого помню хорошо с школьных лет это она, Валентина Анатольевна. В то время она была для меня всем и всеми, — Граф тепло улыбнулся. — Единственным человеком, при котором я не мог сде­лать того, что ей не понравилось бы. Конечно, я понимаю. Сейчас все уже не так. Я преступник, и она, наверное, знает это. Но я давно хочу увидеть ее. Если что нужно, помогу. Ведь сейчас жизнь тяжелая. Особенно для тех, кто на свои кровные живет. Я уверен, она не занимается спекуляцией. Впрочем, сейчас и спекулянтов нет, — усмехнулся он. — Ком­мерция.

—    Но, черт возьми, — недовольно проговорил Филимон, — может, сначала давай сделаем дело, а потом будешь искать свою учительницу.

—    Конечно, — согласился Виталий. — Сейчас с ней перебазарю, и вперед. Она наверняка знает адрес Валентины Анатольевны.

—    Феоктистов объявился! — возбужденно прого­ворил вошедший в кабинет Зимин.

—    Неужели? — насмешливо посмотрел на него Зяблов.

—    Да! Он сегодня был в больнице...

—    А я думаю, куда он пропал, — засмеялся Кон­стантин Федорович, — даже волноваться начал.

—    Подожди, — расслышав в его голосе насмеш­ку, нахмурился майор, — ты знал, где был все это время Феоктистов?

—    Конечно, — Зяблов засмеялся громче. — Он выбрал удобное место для наблюдения. Не думал, что в органах учат подобным вещам.

—    Что ты имеешь в виду? — не понял Зимин.

—     На другой день после того, как ты сообщил, что Феоктистов уехал из города, мои люди обнаружи­ли его. Он наблюдал за моей дачей, — открыв рот, майор замер. — Именно поэтому я ни с кем, кроме тебя, — сказал Зяблов, — в эти дни не встречался. Из-за этого я не мог покончить с московской гостьей и ее матерью. Хотя, — многозначительно заметил он, — это, выходит, и к лучшему. Я нашел прекрас­ный вариант.

—     Но Феоктистов занимался самодеятельно­стью! — воскликнул Зимин. — Если я доложу об этом...

—    Ты будешь молчать! — резко прервал его Зяб­лов. — Хотя бы потому, что он видел, как старшая Валентина приехала ко мне. А так он будет молчать.

Все получается просто превосходно, — он довольно потер руки. — Басов в больнице. Феоктистов за три дня наблюдения не заметил ничего, что могло бы вызвать интерес уголовного розыска. А со своими незваными гостями...

—     Но если Феоктистов узнает фотографию учи­тельницы? — воскликнул майор. — Ведь Ивачев сей­час опрашивает всех, кто мог ее видеть, — Зяблов вскочил.

—     Рахим! — крикнул он. Узкоглазый бесшумно появился в открытой двери. — Феоктистов должен умереть! Сегодня! Крайний срок — завтра.

—    Его давно можно было убить, — тихо сказал Рахим. — И если нужно, я убью его сейчас.

—    Как это? — в один голос спросили майор и хозяйн.

—    Я докладывал, что Феоктистов наблюдает за дачей. Он и сейчас там. Если он должен умереть, я...

—    Нет! — торопливо отменил свое распоряжение Константин Федорович.

Пошли кого-нибудь к Волошину, — напомнил майор, — потому что...

—    Я все сделаю сам, — парировал Зяблов, — как и когда захочу. Затвердев взглядом, процедил. — И не надо советовать мне что-то. Или тем более требовать, понял?

Граф вышел из комнаты.

—    Да спит она! — увидев вопрос в глазах Фили­мона, буркнул он. — Таблетки какие-то выпила и вырубилась.

—    Она, как ты сам сказал, — наливая в блюдеч­ко чай, спокойно напомнил Хирург, — сбежала из психиатрического отделения. Так что понятно, какие таблетки.

—     Эта хата чья? — подойдя к окну, спросил Ви­талий.

—    Одной пожилой женщины, — Филимон от­хлебнул чай.

—     Пойду вымоюсь, — расстегивая рубашку, Ви­талий пошел к ванной. Поставив блюдечко, Филимон недовольно вздохнул. Судя по всему, этот бандит действительно хочет узнать адрес учительницы. Ведь вмешался он только после того, как поднял фотогра­фию.

—     Сентиментальный сейчас бандит пошел, — пробормотал Хирург. Он удивился, услышав в голосе Графа нежность, когда тот говорил о своей учитель­нице. Правда, это здорово ломало его планы, но что