Когда закон бессилен

—    А вот это не твое дело! — злобно закричал Федор.

Знаменский, подойдя к дому, в котором жили Галя и Граф, остановился, посмотрел на окна Гали­ной квартиры. Вздохнул и пошел дальше. Неторопли­во шагая по тротуару- достал из кармана пиджака плотный конверт.

«Вот и все, — усмехнулся он. — Жил-был смот­ритель смоленского музея и вот умер. Сердце сла­ бенькое оказалось. Вот так когда-то и я крякну, — с неожиданной тоской подумал Виконт. — Полжизни в лагерях. Сын взрослый, а я его почти и не знаю. Хорошо, фотографию, когда освободился, у бывшей жены взял, — усмехнулся он. — А то бы и не узнал. А он меня сразу признал, — довольно улыбнулся Альберт Кириллович. — Может, завязать со всем? — подумал он. — Устроюсь дворником. И хату сразу дадут. Ну да, — с негодованием отверг он эту мысль. — Виконт двор подметать будет. Вот знако­мые повеселятся», — он криво улыбнулся.

Увидев выходящих из подъезда четверых дюжих парней, напрягся. Уселся на лавочку, с безучастным видом уставился в сторону. Он интуитивно почувст­вовал, что эти молодые люди — сотрудники мили­ции. Четверо сели в стоявшие у подъезда «жигули».

«Из квартиры Графа вышли, — понял Знамен­ский. — Неужели взяли Витальку? — с сожалением подумал он.

— Если из того, что я слышал, хоть половина правды, вышак Графу светит. А сейчас даже расшмалять путем не могут», вспомнил он где-то прочитанное, что приговоренные к расстрелу по году ждут исполнения приговора. Знаменский поежился. Это каждую ночь в течение года вздрагивать от каж­дого звука за дверью камеры. Задрожавшими руками Знаменский достал сигарету. Во двор быстро въехала какая-то иномарка и, взвизгнув тормозами, останови­лась у подъезда.

«Нахапали коммунисты при СССР, — усмехнулся Виконт. — Теперь даже внуки на иномарках ката­ ются».

Из машины вышел молодой длинноволосый па­рень и открыл заднюю дверцу. Знаменский, не доне­ся сигарету до рта, замер. Из машины вышла моло­дая женщина. Следом за ней — Павлик. Взяв маль­чика за руку, она быстро повела его в подъезд. Уро­нив сигарету, Виконт вскочил и быстро побежал к подъезду.

—    Куда прешь, старый? — загородив собой вход­ную дверь, буркнул здоровенный парень.

—    Живу я здесь, — нашелся Альберт Кирилло­вич.

—     Погоди трохи, — амбал зевнул. — Или чай­ник выключить забыл? — насмешливо спросил он. Виконт растопыренными пальцами ткнул его в глаза и рванулся вперед. Амбал взвыл, прижал ладони к глазам и закрутился на месте. От иномарки за Зна­менским бросились двое рослых парней. Прибежав на площадку, Альберт Кириллович увидел, что женщина открывает дверь Галиной квартиры.

—    Тихо, шкура! — подскочив к ней, свирепо произнес он. — Завалю! — ив подтверждение своих слов ткнул ее под лопатку ногтем большого пальца. Услышав позади топот, он отдернул от двери притихшего Павлика и крикнул. — Беги!

Мальчик, вздрогнув, со всех ног бросился вверх по лестнице. Женщина умело отбила руку Знаменско­ го и локтем ударила его в висок. Он прислонился к стене.

—    Пацана возьмите! — крикнула женщина. Зна­менский, чувствуя, что вот-вот упадет, сделал шаг вперед и рухнул под ноги бежавшим. Один из них споткнулся о него и упал на ступеньки. Второй с ходу влепил Знаменскому по-футбольному мощный пинок в бок. Закричав от боли, Виконт, однако, успел пой­мать за ногу перепрыгнувшего его парня. Тот с воп­лем, выбросив руки вперед, рухнул на ступеньки. Споткнувшийся о Знаменского парень вскочил и уда­рил его ногой по голове.

—    Вы что делаете? — крикнул вышедший из со­седней квартиры высокий мужчина.

—    Фас! — скомандовал он. На площадку выско­чила овчарка и молча бросилась на одного из парней. . Защищаясь, тот вскинул руку и заорал от боли в прокушенной кисти. Женщина, прижавшись спиной к двери, испуганно закричала. Второй парень выхва­тил пистолет.

—    В чем дело? — из раздвинутых дверей лифта вышел участковый. Увидев оружие в руках парня, бросил руку к поясу. Дважды ударили выстрелы. Ов­чарка с визгом, хватая зубами простреленное бедро, закрутилась на месте. Милиционер в прыжке достал стрелявшего и сбил его. Захватил руку с пистолетом

и

выкрутил. Сверху с духовым ружьем в руках, прыгая через ступеньку, бегом спускался невысокий мужчина в спортивных тапочках. За ним что-то, громко крича, молодой мужчина в очках с газовым пистолетом. Уча­стковый, завернув руку парня, удерживая ее левой, правой подхватил пистолет

и

направил его на трясу­щего прокушенной рукой второго.

—    Не стреляй! — испуганно закричал парень. — Мы мальчишку привезли!

Хозяин собаки подскочил и мощным ударом сбил парня с ног. Уперев ствол духового ружья в живот вскинувшей руки женщины, человек в тапочках с напряженным, побледневшим от волнения лицом ка­ раулил каждое ее движение. Стоявший над лежащим парнем очкастый, направив на него газовый пистолет, кричал:

—    Замри! Не шевелись!

—    Добрый день, — приветливо поздоровался во­шедший в открытую дверь Швед.

—    Что вам угодно? — холодно спросила ярко накрашенная невысокая женщина.

— Антонина Игнатьевна? — вежливо спросил Шведов.

—    Допустим, это я, — нахмурилась она. — Вы кто? И что вам нужно?

—    Совсем немного, — улыбнулся Альберт. — Я пришел за Павликом. За Павликом Лапиным, — уточнил он.

—    Что? — она удивленно вскинула тонкие вы­щипанные брови. — Почему вы решили, что он здесь? И вообще, — женщина повысила голос, — кто вы такой? Предъявите документы!

—    Что такое? — из комнаты вышел высокий черноволосый мужчина в тренировочных штанах. По­ чесывая мускулистую грудь, взглянул на Альберта:

—    Чего надо?

—    Привет от Стаса, — спокойно проговорил Швед. — Ему нужны деньги.

—     Катись-ка ты, — недружелюбно бросил муж­чина. — Растогин сдох. Так что ничего не получи­ лось. Так и скажи своему...

—     Где Павлик? — шагнув вперед, Швед впечатал кулак ему в солнечное сплетение. Хрюкнув, черново­лосый мужчина согнулся и повалился вперед.

—    Где Павлик? — поймав и удерживая его за волосы, повторил вопрос Альберт.

—    Перестаньте! — бросаясь к телефону, восклик­нула Антонина Игнатьевна. — Я сейчас вызову мили­цию!

—     Прекрасно, — одобрил ее решение Швед. — Вы помните номер? — усмехнулся он. Мощным уда­ ром он отправил мужчину на пол.

—    Слушай сюда, шкура! — по-блатному протя­нул он. — Гони мальчишку. Или я тебя, дешевка, пополам порву.

—    Я отправила его домой! — не касаясь теле­фонной трубки, быстро проговорила она.

—    Мразь! — с коротким шагом вперед Швед до­стал ее лоб выброшенным в прямом ударе кулаком.

— Сына Лапиной похитил, вернее, забрал из больницы, назвавшись ее сожителем, — с упреком посмотрев на сидевшего перед ним старшего лейте­нанта невысокий худощавый полковник, — некто Локин Петр Савельевич. Он выполнял указание своей любовницы Антонины Игнатьевны Соковой. Сокова уже несколько лет безуспешно добивалась взаимности от Растогина. Делала для этого все, на что способна женщина, но безуспешно. И тут некто Стае, фамилия не установлена, посоветовал Локину похитить сына Лапиной, так как мальчик, оказывается, внук Расто­гина. А Павел Афанасьевич неожиданно воспылал любовью к внуку, да такой, — насмешливо добавил он, — что предложил Стасу похитить мальчика. Это только слова неизвестного нам Стаса. Но после разго­вора с Лапиной я убедился, что это действительно так. Растогин — он собирался переехать в Изра­иль — обещал Лапиной золотые горы, если она от­даст ему мальчика. И тут у- него случился сердечный приступ. Скорее всего, приступ произошел именно из-за похищения Павлика. Для Соковой это было несколько неожиданно. Она даже пошла в больницу, чтобы справиться о самочувствии Растогина. А тот взял и умер. Сокова запаниковала. Неизвестно, на что она рассчитывала, но известие о смерти Растогина нарушило все ее планы. Она отдает мальчика своей подруге,