Когда закон бессилен

—     Вас ждут, — почтительно проговорил метрдо­тель. Сунув ему со долларов, Анна Алексеевна быстро поднялась вверх по лестнице к отдельным кабинетам.

—     Наконец-то, — ей навстречу шагнул рослый мускулистый молодой блондин. Обнявшись, они сли­ лись в поцелуе. Ее пальцы начали расстегивать его ремень.

—     Отлично! — воскликнул Федор. — Сейчас кутнем на славу! За удачу! — Он, Игла и Пират, оставив «жигули» у ворот парка, неторопливо двину­лись к небольшому стеклянному бару.

—    Три пива, — повелительно бросил Федор бар­мену. Переглянувшись с приятелями, засмеялся.

—    Чего ты такой веселый? — недоуменно спро­сил Игла.

—     Валька выделила нам приличную сумму, — он выудил из пристегнутого к ремню дорожного кошель­ка пачку долларов.

—    Это тебе или, как ты сказал, нам? — спросил Пират.

—    Ты чего? — усмехнулся Федор. — Думаешь, я вас по борту пущу? Нет, вы мне еще ой

как

понадо­битесь. Ведь это только начало.

—    Может, ты выделишь мне мою долю, — серь­езно спросил Пират, — як матери сгоняю,

—    Как скажешь, — Федор кивнул. — Но ты же не сейчас поедешь. Сегодня мы погулеваним, отметим наше освобождение из-под домашнего ареста, А за­втра поедешь.

—    Ладно, — согласился Пират, — так и сделаем.

Выйдя из кабинета, Растогин с улыбкой посмот­рел на вставшую Регину.

—    До свидания, милая, а скоро я скажу тебе прощай.

—    Я знаю, — печально вздохнула она. — И не представляю, как смогу работать с новым шефом. А кто будет вашим преемником? — она остро взглянула на него. Повернувшийся к двери Растогин не заметил выражения ее глаз.

— Всему свое время, — сказал он. Как только телохранитель закрыл дверь, Регина схватила теле­ фонную трубку и набрала номер.

—     Понятно! — зло бросил Николай. Отключив телефон, положил его на стол. — Всему свое вре­мя, — пробормотал он. — Я-то знаю, кто будет вме­сто тебя. — Немного посидев, резко поднялся и крикнул: — Кот! Приготовь тачку! Едем в больницу!

—    Вы посмотрите за ним, — попросила Галя.

—    Конечно, — кивнула молодая медсестра, — не волнуйтесь.

—    Он только что уснул, — вздохнула Галина, — я пойду прогуляюсь.

— Он, может, здесь уже не живет? — трогая ма­шину, предположила Валентина.

Может, и так, — согласился Георгий. — Граф хищник. И у него нет постоянного места, он на выездах работает.

—    Ты так говоришь, — Валентина бросила на него удивленный взгляд, — словно, хорошо его зна­ ешь. А, — вспомнила она, — вы же сидели вместе с ним в колонии.

—    И не только, — усмехнулся Хрипатый.

—    Чего не только? Ты что, его раньше знал?

—    Мы с ним кентами в детдоме были, — Геор­гий улыбнулся. — Домашним от нас покоя не бы­ло, — Валентина задержала на нем изумленный взгляд. — Тормози! — воскликнул он, резко вывора­чивая руль вправо. Под визг покрышек «вольво» за­несло и развернуло. Побледневшая Валентина услы­шала злой мат водителя чудом избежавшей столкно­вения машины.

—    Ты на встречную выскочила, — прохрипел Ге­оргий. — В нас чуть автобус не вписался, — вытерев со лба выступивший пот, усмехнулся. — сейчас на­чнутся неприятности. — К автомобилю быстро шел гаишник.

—    Ничего, — улыбнулась Валентина. — Всё бу­дет хорошо.

—    Вот он, этот офис, — Виконт показал на два зарешеченных окна. — Видишь свет? — кивнул он на угловое. — Там эти псы сидят. На втором этаже тоже какая-то контора, она не охраняется.

—    Понятно, — Граф задумчиво посмотрел на окна. — И как же ты думал в офис попасть?

—    Это ты должен думать, — засмеялся Знамен­ский. — Я над сейфом буду башку ломать.

—    Постой-ка, — удивился Граф, — ты же база­рил, что знаешь, как туда попасть.

—    Да если со мной таких, как ты тройка бу­дет, — усмехнулся Виконт, — я и монетный двор брать согласен.

—    Ох, и крученый, — захохотал Граф.

—    Я же говорила, что ничего не будет, — Вален­тина включила зажигание.

—    Папаней прикрылась? — насмешливо спросил Хрипатый.

 —    Должна же мне от него хоть какая-то польза быть! — воскликнула она.

—    Ты у больницы не тормознешь? — попросил Георгий.

—    Конечно, — Валентина приостановила ма­шину.

—    Подожди минут десять, — открывая дверцу, попросил он, — я туда и назад, мне только спросить.

—    Хорошо, — Валентина достала сигарету.

—    Сколько раз тебе повторять одно и то же! — воскликнула Галя. — Я тебя видеть не могу, понял?

—    Давай поговорим спокойно, — Николай креп­ко сжал ей локоть. — Мне нужна ты. Я люблю тебя, я буду отличным мужем и отличным отцом Павлику, поверь.

—    Я тебя ненавижу, — отчеканила Галина. — Ты мне противен. Ты подло обманул меня, ведь если бы не ты, у меня все было бы по-другому! — Размах­нувшись свободной рукой, она влепила ему поще­ чину.

—    Дура, — перехватив вторую руку, прорычал он. — Если бы не я, ты была бы сейчас голодная, а твой щенок уже давно сдох бы. Ты тблько со мной и жизнь увидела. Дрянь, — тыльной стороной ладони он резко ударил ее по лицу. Вскрикнув,, Галя схвати­лась за разбитые губы. — И вот еще что, — проши­пел ей в лицо Николай. — Если ты хоть слово вяк­нешь Растогину, твоему щенку крышка! — оттолкнув ее, Николай быстро пошел к выходу из больничного парка.

—    Ты был с ней не слишком любезен, — на­смешливо заметил сидевший на заднем сиденье ши­ рокоплечий мужчина с тонкой полоской черных уси­ков.

—    Шлюха она, — рявкнул Николай, — тварь подколодная!

—    Я не узнаю тебя, Зюзя.

—     Если тебе, Туз, хочется называть меня по фамилии, то я бы предпочел, чтобы ты не сокращал ее, — с тихой угрозой в голосе проговорил Нико­лай.

—    Хорошо, — легко согласился Туз, — только что от этого изменится? Ты, Зюзин, рискуешь проиг­ рать эту партию. И тогда... — он многозначительно улыбнулся.

 —    Не надо, Туз! — зло бросил Зюзин. — Ты же видел...

—    Слушай сюда, Спортсмен, — процедил Туз, — ты сам подкинул эту идею. Так что работай! И резуль­тат должен быть только положительный!

—    Сучка драная! — прошипел Хрипатый. — Проститутка! — вне себя от ярости Георгий быстро шел к машине. Плюхнулся на сиденье и с силой захлопнул дверцу.

—    Что с тобой? — Валентина испытующе по­смотрела на него.

—    Все путем! — прохрипел он. Она покачала го­ловой. Если обычно Георгий произносил слова с лег­ким хрипом, то сейчас его голос напоминал рык простуженного медведя. «А медведи, — улыбнувшись, она тронула машину, — простужаются. Что-то его разозлило, — подумала она. — Интересно, что? Надо узнать. Этим можно воспользоваться. К тому же он, оказывается, был в одном детдоме с Графом. Какое совпадение! Сейчас главное — найти Графа».

Волошин подошел к гробу, всмотрелся в заострив­шееся лицо матери. Что-то прошептал и, наклонив­шись, поцеловал холодные губы самого дорогого че­ловека в мире.

— Мама, — чуть слышно проговорил Дмитрий, — прости меня, я не смог ничего сделать. Я просто слабый, трусливый человечишка. Я страшно перепу­гался, мама, — он зажмурился. — Я даже не могу плакать. Похоже, я уже вообще ничего не могу.

— Ой, бабоньки, — озираясь на дом, торопливо проговорила невысокая толстуха, — Димка, видать,