Когда закон бессилен

«жигули». В четвертый раз револьвер не выстрелил. Поняв, что израсходовал все патроны, Граф увидел на сиденье

«

Макаров

»

охранника, схватил его.

—    Валим! — заорал от мотоцикла Зубр. — Я этих сделал! — имея в виду стрелков из «жигулей». Граф мощным рывком вытащил на асфальт тело мер­твого охранника и бросился к мотоциклу.

—    На кой ты его? — спросил Зубр.

—    Пусть думают, что это он их расшмалял! — подбегая, объяснил Граф. Грубо выматерившись, бро­сил дипломат Зубру. — Ходу! — крикнул он и побе­жал между железных гаражей вправо.

—    Ты чего?! — бросаясь за ним, спросил Зубр.

—     Колесо пробито! За мной! — перепрыгнув же­лезную изгородь, Граф продрался через кусты акации и выскочил к небольшой огороженной дощатым забо­ром стройплощадке. Перебросив через забор мешок с деньгами, рывком забросил ноги на верх забора и прыгнул. Зубр услышал его голос:

—    Дипломат! — бросил чемоданчик и тоже быс­тро перелез через забор. Не увидев подельника, расте­рянно остановился.

—     Сюда! — позвал Граф. Обернувшись, Зубр увидел лишь машущую руку. Не раздумывая, Зубр спрыгнул в ров.

—    Переодевайся, — Граф подал ему легкую бре­зентовую спецовку в цементных пятнах.

—     Быстрее! — поторопил Граф. Взглянув на него, Зубр удивленно замер. Перед ним стоял строи­ тель. Такая же спецовка, грязное лицо, слипшиеся от пота волосы.

—     В темпе! — натянув брезентовые рукавицы, поторопил Граф. — Свою одежду сюда, — он кивнул на пластиковый мешок. Зубр торопливо переоделся. Сунув в такой же мешок сумку кассира и дипломат, Граф бросил сверху кобуру с револьвером и нож в чехле и швырнул его в вырытую для плиты щель. Зубр бросил туда же мешок с одеждой и своим оружием. Потом они выбрались наверх. Граф подхватил лопату и бросился к большому квадратному корыту с кучей песка, штабелю мешков с цементом.

—     Работай! — бросая в корыто песок, бросил он. Зубр тоже схватил лопату. Несколько минут они быстро работали. Почувствовав, что ладони начинает саднить, Зубр воткнул лопату в песок и подул на руки.

—    Чего мы вкалываем-то? — посмотрел он на продолжавшего работать Графа.

—    Эй! — услышал он окрик за спиной:

—    Никого не видели? — у забора стояли трое плечистых парней в камуфляже, с автоматами.

—    Там стреляли вроде, — воткнув в песок лопату и снимая мешок цемента, ответил Граф, — но здесь никого не было. А ты чего встал? — заорал он на Зубра. — Вот-вот Юрий Николаевич приедет, а ты стоишь!

— Да черт его знает что произошло! — зло про­кричал худощавый подполковник с коротким седым ежиком. — По «москвичу» стреляли справа! И сзади! Из «жигулей»! Один охранник только за пистолет взяться успел. Второй через заднее стекло в «жигули» пульнул и, выскочив, два раза!

—    Не могли парни по кассиру стрелять! — кри­ком возразил разъяренный крепыш. — Они сзади ехали. Назад должны были серебро привезти!

—    Но, однако, из машины в них стреляли, — понизив голос, сказал подполковник. — И из «жигу­лей» по «москвичу» тоже.

—    А кто мотоциклист? — немного помолчав, спросил крепыш.

—    Он, гад, лыка не вяжет, — раздраженно сказал милиционер. — И соседи говорят, что три дня бес­пробудно пьет. В камере проспится, может, чего и вспомнит.

—    Соседи никого у негр не видели? — спросил молчавший до этого молодой мускулистый мужчина в очках. Подполковник отрицательно покачал головой.

—    Тех, кто ушел, — требовательно проговорил мускулистый, — надо брать живыми! Мертвые не скажут, куда дипломат делся!

—    А ты подумал о том, — воскликнул кре­пыш, — если их возьмут с ним? И они скажут, что дипломат был в машине кассира?

—    Через четыре минуты после перестрелки там были омоновцы, — сказал подполковник. — Чуть дальше места нападения зона строгого режима. В об­щем, конвой из...

—    Они напали на след? — быстро спросил кре­пыш.

—    Если бы был след, — буркнул милиционер, — я бы не тянул кота за хвост. Ничего и никого они там не видели. Свидетелей нет. «Москвичу» прокололи оба передних колеса. Поперек дороги положили рези­ новую ленту с шипами. Сверху положили черный пластик, чтоб незаметно было. В управлении и в прокуратуре уверены, что работали местные. А я вот еще что подумал, — он нервно пробарабанил по сто­лу пальцами. — Скорее всего как раз расчет за сереб­ро и ждали.

—    Сколько денег на завод кассир вез? — спросил мускулистый. — Я говорю про зарплату.

—    Копейки, — отмахнулся милиционер, — двад­цать шесть лимонов сто восемьдесят три тысячи.

—    А не Журин ли выхватил дипломат? — спро­сил мускулистый. — Ведь он...

—    Исключено, — уверенно возразил крепыш. — Журин узнал, что бабки за серебро кассир привезет уже после того, как машина от банка отъехала. Я ему позвонил. Да и не будет Тарас на себя такой груз взваливать. Стрелков у него, конечно, хватает, но война ему не нужна.

—    А что Тонька говорит? — спросил милиционе­ра мускулистый.

—    Да ничего, — зло бросил тот. — Она в боль­нице. Ей по виску чем-то двинули. До сих пор в себя прийти не может.

—    Подожди, — нахмурился крепыш. — Охран­ников пристрелили. Каскадера с парнями тоже. Поче­ му же ее только по голове двинули?

—    Тонька с Журиным в любовь играет, — пра­вильно поняв его, засмеялся подполковник. — У нее, конечно, ребятишки есть. Но на налет они не пойдут. Так, по мелочи работают. Должок с кого-нибудь выколотить, по рынку пройтись, торговцев из ближ­него зарубежья рэкетнуть — это да. Но на серьезное что-то...

—     И все же с ней потолковать нужно, — сказал крепыш. — Может, она кому-то говорила, что полу­чку на завод повезет.

—    Думаешь, деревянные кто-то с налету брал? — засмеялся мускулистый.

—    Зря балдеешь, Тимур, — недовольно взглянул на него крепыш. — О баксах Тонька не знала. Я их в последний момент сунул.

—    Тогда вот что, — немного подумав, решил Ти­мур. — Пошли своих парней, Гога, по всем блатха- там, притонам и прочим малинам, где блатота сшива­ется. Пусть послушают. И если будет хоть малейшая зацепка, пусть берут. Разбираться потом будем. А вы, господин Панасюк, — неожиданно официально обра­ тился он к подполковнику, — держите это дело. Ма­лейшая информация — и немедленно связывайся со мной, — закончил он.

—    Тимур прав, — согласился Гога. — Этих уха­рей взять мы должны.

—    Журин что говорит? — спросил подполков­ник.

—    Я его не видел, — отозвался крепыш.

—    Я позвонил ему как только о нападении уз­нал, — сказал Тимур. — Он обещал свою команду подключить.

—    А товар? — взглянул на него Гога.

—    О товаре ни полслова, — буркнул мускули­стый.

—    Но с нас его требовать будут! — воскликнул Гога. — Там же больше половины не нашего. Ну, суки! Попадутся мне эти гопстопники, с живых шкуру спущу!

—    Ты к Тоньке кого-нибудь пошли, — посовето­вал Тимур, — а то Журин наверняка к ней в больни­цу заскочит. А если он первый этих налетчиков возь­мет, мы и не узнаем. Хрен он скажет, что баксы у него.

—    Я пару сержантиков у ее палаты поставил, — усмехнулся Панасюк. — Свои ребята. Они на Журина хрен с большим посвистом забили. Если он зайдет, к Тоньке, они из палаты не выйдут.

Филимон, отходя от ларька, открыл банку пепси. Его удивило и даже встревожило большое