Когда закон бессилен

Посмотрев на темнеющее небо, Феоктистов до­стал прибор ночного видения, дохнул на стекло и аккуратно протер его платком. Бросил взгляд вниз, на большую трехэтажную дачу Зяблова.

«А ведь это противозаконно, — он усмехнулся, — и поэтому, капитан, никогда ты не будешь майо­ром, — обратился он к себе словами песни Высоцко­го. Устроившись поудобнее, улегся на спину. — Раньше было легче, — вспомнил он слова Басова, — малейшее нарушение —

и

руки за спину. А сейчас все, отошла коту масленица. Точнее, как раз для блудных котов она и началась. Не поймали с полич­ным — летай, голубь сизокрылый. Ведь сам знаешь. Уж не говоря о мелочи, о так называемых бойцах, мы почти все фамилии и клички авторитетов знаем. И что? Да ни хрена и луку мешок. Точно, товарищ подполковник. Сейчас надо брать с поличным. А ина­че такие, как Зяблов, намутив воды, умрут в бело­снежной постели

и

им устроят пышные похороны. А вот чтобы этого не было,

я

и

лежу здесь с прибором ночного видения. Закону нужны виновные, а когда закон бессилен, надо незаконно выловить преступни­ка и отдать его закону, что

я

и

пытаюсь сделать».

Капитан вздохнул. Работой  в милиции он грезил еще в детстве. Занимался спортом, много читал о следопытах и, конечно, о сыщиках. Как и все его сверстники, жил полнокровной жизнью. Ходил на танцы, участвовал в постоянных стычках район на район. Дрался за девчонок. Потом, отслужив в армии, морпехе, поступил в училище. Получив лейтенанта, вернулся в Саратов. Вот тогда и почувствовал, что быть милиционером довольно-таки трудно. Первые полгода он почти ежедневно думал о том, что завтра подаст рапорт об увольнении. Он понимал, что борь­ба с преступностью — довольно сложная и опасная работа. Но не мог представить, насколько она грязна. Он, улыбаясь, принимал в кабинете людей, после рукопожатия с которыми долго и тщательно мыл руки. По телефонному звонку вызывал человека, ко­торый, сообщая семье, что уезжает в командировку, садился в камеру. В народе их называли внештатными работниками милиции, в уголовной среде наседками, или стукачами. Сергей прекрасно понимал, что чело­век, который жадно пьет в его кабинете чай с бутерб­родом и рассказывает ему о том или ином подследст­венном, помогает ему установить степень виновности подозреваемого, и все же ему это было противно.

 После завершения операции, когда преступник был задержан, Сергей старался сразу же уйти, чтобы не испытывать соблазна выпустить пулю в лоб задер­жанного. Особенного когда это касалось насильни­ков. Однако брали учителя физкультуры, который из­насиловал и убил троих мальчишек. К великому удо­ вольствию группы захвата, «учитель» начал оказывать весьма активное сопротивление. Его били. Били не за сломанную руку одного из оперативников и разбитую губу другого, а за застывшие в гримасе ужаса и боли лица трех мальчишек. И именно в одно из таких задержаний Сергей понял, что, несмотря на всю грязь, которая его окружает, он делает нужную людям работу.

Капитан помнил благодарные глаза одной женщи­ны, которой они нашли похищенную дочку. И только ради этого мгновения он был готов идти на нож или ствол.

После недавней гибели двух офицеров милиции Сергей возненавидел Зяблова. Такие, как Зяблов, убивали руками других. Такие, как...

Услышав крик на территории дачи, Сергей припал к прибору ночного видения. У ворот стояли две «се­мерки», в которые быстро садились крепкие парни. Во дворе стояли Зяблов и Зимин.

— Зашевелились гады, — прошептал Сергей. — Интересно, куда это они своих «гвардейцев» отправ­ ляют.

—     Валька? — испуганно удивился Федор. Она заметила это. Не отвечая, шагнула вперед, оттеснив его в сторону. Следом молча вошел Георгий. При свете увидев на руках брата окровавленные резиновые перчатки, Валентина прищурилась. Из двери, ведущей в подвал, раздался протяжный стон.

—     Где парни, которых Слон привез? — быстро спросила Валентина.

—    Да я это, — он попытался улыбнуться, — уз­наю у них...

—     Сволочь! — воскликнула она. Быстро сбежала по ступенькам вниз. Остановившись, отвернулась и, зажимая рот ладонями, едва не сбив с ног опустивше­гося следом Георгия, бросилась наверх. Хрипатый увидел лежащего на спине окровавленного человека. Его растянутые в стороны руки и ноги удерживали крепкие веревки. Рот лежащего был заткнут куском полотенца. На животе мужчины стоял утюг. Из-под него еле выбивался темный дымок. Остро пахло пале­ными волосами и горелым мясом.

—    Молчит, — услышал Георгий за спиной ехид­ный голос Федора и, не поворачиваясь, локтем уда­ рил его в живот. Федор согнулся. Тогда Георгий, резко вскинув ногу, ударил Федора в лицо.

—    Ты чего?! — рванулся к нему выскочивший из двери справа Игла. За ним Пират. Словно натолкнув­шись на что-то невидимое, оба замерли.

—    Еще шаг, — прохрипел Георгий, — получите по пилюле.

—    Сволочь! — зло проговорила спустившаяся Валентина. — Да освободите вы его! — почувствовав запах; приказала она. Пират и Игла, мешая друг дру­гу, развязали лежащего. Где второй?

—    Там, — мотнул головой Пират на дверь. — Он еще с ним не начинал.

—    Вызовите врача, — Валентина, закрыв рот платком, быстро поднялась наверх.

—    Зачем Слон привез этих? — догнав ее, спро­сил Георгий.

—    Он Ждана убил, — нервно закуривая, ответи­ла Валентина. — И слышал, как он об Анне говорил. Вот я...

—    Значит, хорошо, что все так с ней получи­лось, — перебил ее Георгий. — А то бы ты ее убила.

—    Хватит тебе, — она помотала головой. — Я до сих пор в себя не приду из-за Пахомова.

—    С ним полный ажур, — сказал Георгий. — Найдут мусора хладный труп своего коллеги, и, по­верь, многие спасибо неизвестному убийце скажут, потому что наверняка знали, что он и нашим, и вашим. А это ни мы, ни мусора не приветствуют.

—    Думаешь, милиция не будет заниматься этим делом? — помолчав, спросила она.

—    Заниматься будут. Им за это бабки платят. Но, повторяю, все будет в ажуре. Меня больше другое беспокоит.

—    Что именно?

—    Сын Ляховой, — услышала она неожиданный ответ. — Ведь теперь пацан по детдомам пойдет. А там, — Георгий мотнул головой, — не сахар. Тем более, он все-таки знал мать. И какой никакой, но отец тоже был. И вдруг сразу оказаться сиротой, — поморщившись, он выругался.

—    Жора, — тихо спросила она, — я давно хотела спросить, почему ты так на меня смотрел тогда, ну, помнишь, — он смешалась, — когда я к Ляховой Носорога отправила. И там тоже. Почему?

—     Если честно, — смутился он, — я думал, ты жесткая баба и интересует тебя в жизни одно — деньги. И как-то неожиданно увидел, что ты способна волноваться за других. Ведь ты... — он замолчал.

—  Продолжай, —попросила Валентина. ~

—    Ты вложила деньги в банк Растогина, — про­хрипел он, — а сама хотела нанять Графа, чтобы он его ограбил. И поэтому...

—    Это я говорила папуле, — усмехнулась она. — А Граф мне нужен был совсем для другого. Впрочем, теперь это уже не,важно. Но я все равно хотела бы встретиться с ним. Ты не узнал, где он?

—    Узнал, — Графа разыскивает милиция по по­дозрению в совершении вооруженного ограбления кассира в Пензе. Есть убитые. Так что теперь ему хана. — На хате у него уже мусора.

—    Граф совершил ограбление в Пензе? — спро­сила она. — Откуда ты это узнал?

—     Пахомов сообщил, — усмехнулся Георгий. — Да и мусор один намекнул. Я проверил через одного типа с большими погонами, точно.

—    Куда этого? — спросил появившийся Пират. За ним стоял перепуганный молодой парень с огром­ ным синяком под левым глазом.

—    Это не мы, — увидев недовольство в глазах Валентины, поспешно сказал Игла.

—    Где второй? — взглянула на него Валентина.

—     Он того... — пробормотал Пират, — кони двинул.

—    Черт бы вас побрал! — разозлилась она. — Что же делать? — повернулась она к Георгию. — Еще