– Да все то же, – горько улыбнулась Зоя, – работу предлагают. Пользуются тем, что сейчас время такое и жить почти невозможно. Знаешь, я бы, наверное, была готова на все, если бы не Ольга. А так… – Она махнула рукой. – Андрей – сама видела какой. Но ладно бы молчал, а то ведь постоянно ругается, обвиняет черт знает в чем. Говорит, мы на его пенсию живем. А что я кручусь как белка в колесе, этого он не видит. – Видимо, получив возможность высказаться, Зоя быстро говорила о том, что накипело за все эти годы. – Мне предлагали работу с хрусталем, но нужно уезжать в Гусь-Хрустальный. На неделю. Потом семь дней дома. Но как я его одного оставлю? – Зоя тяжело вздохнула.
– А почему ты не хочешь принять их предложение? – спросила Ксения.
– Из-за хрусталя был убит отец. И я уверена, что именно Семенов со своими директорами приложил к этому руку. Папа пытался поднять завод в Гусь-Хрустальном. Появилось множество частных мини- заводиков. Отец пытался объединить всех. За это его и убили. Так им выгоднее. Хрусталь был и будет в цене. Сейчас все, кто хоть как-то связан с ним, работают на Семенова.
– Подожди, – недоумевая, покачала головой Ксения. – Как отец? Какой? Ведь твой отец в Москве…
– Иванов – мой настоящий отец, – перебила ее Зоя. – Он ушел от нас, когда мне было четыре года. Помогал постоянно и деньгами, и всем, что нужно было. Мама второй раз вышла замуж за чудесного человека, Андрея Владимировича. Очень скоро я стала называть его папой. Он удочерил меня, – улыбнулась она. – Мы были счастливы. Потом полюбила лейтенанта. Вышла замуж. Помоталась с ним по стране. Потом его сбили над таджикско-афганской границей. И вот… – не договорив, Зоя заплакала.
– Вовремя мы, – прошептал лежавший в густой высокой траве Атаман.
В его здоровой руке был пистолет с глушителем. Рядом, учащенно дыша, сжимая вспотевшей рукой «ПМ», вжимался в землю Виктор. Они с братом ушли со старой фермы полчаса назад. Молча вошли в лес.
Степан неожиданно прошипел:
– Ложись! – и рухнул в траву.
– Мусора к нашему ночлегу топают. Наверное, кто-то заметил. – Атаман выругался.
Некоторое время лежал молча. Потом Виктор увидел, как Степан вытаскивает пистолет.
– Линяй отсюда, – хрипловато посоветовал Степан. – Они, похоже, сейчас будут прочесывать все кругом.
– Я не уйду, – нашел в себе силы сказать Орехов, хотя с трудом удерживал себя, чтобы не вскочить и не рвануть в глубь леса.
– Вовремя мы, – шепнул Атаман. Покосившись на Виктора, усмехнулся. – Влип ты в историю, братан. Впрочем, стрессы полезны. Какой-то адреналин увеличивают. Только параша все это. Какой, на хрен, адреналин.
Виктор молчал и по-прежнему старался вжаться в землю. Атаман продолжал наблюдать за снующими вокруг фермы фигурами савтоматами.
– Вообще-то, – сказал он, – это не мусора. Больно гривы длинные. Наверное, ребята из кодлы. – Виктор крепче сжал рукоятку пистолета. – Хотя хрен их разберет, – усмехнулся Атаман. – Сейчас и менты с такими прическами, что не поймешь, кто они на самом деле.
Раздался рокот приближающегося вертолета.
– Как нас уважают, – криво улыбнулся Атаман, – даже авиацию подняли. Не боись, братан, бомбить не будут.
– Давай дальше в лес, – нервно предложил Виктор. – А то…
– Нельзя, – возразил Степан. – Срисуют, суки. Ништяк у них собак нет, а то бы точно хана. Ты вот что, – вздохнул он. – Потихонечку отползай дальше. Только очень аккуратно. Как до деревьев доберешься, ноги в руки – и ходу. Двигай.
– Нет, – помотал головой Виктор. – Я тебя не оставлю.
– Мне твое комсомольское «не бросай товарища», – сдержанно проговорил Степан, – на хрен не упало. Я без тебя лучше разберусь. Дергай, пока нас не засекли.
– Нет. Если уходить, то вместе.
Вертолет завис над фермой. Братья плотно прижались к земле. Густая высокая трава делала их невидимыми для вертолетчиков. Вертолет начал медленно опускаться.
– Вот сейчас, – ползком двинулся дальше Степан, – можно. Они все на вертушку зырят. Только ползи, как уж, очень медленно и старайся, чтобы трава не шевелилась. Иначе хана нам.
Виктор двинулся за ним. Минут пять они ползли молча. Издав короткий стон, Атаман замер.
– Ты чего? – испугался Виктор.
– Рука, сука, – чуть слышно промычал Атаман. – Веткой задел. Кустарник гребаный, я его листья и корни в гробу видел, – процедил он. – Точняком какой-то мусор семя обронил.
Виктор невольно улыбнулся.
– Еще немного, – Степан снова пополз, – еще чуть-чуть.
– Недавно были здесь, – кивнул капитан ОМОНа. – И, похоже, к шоссе двинулись. – Он махнул рукой в противоположную от леса сторону. – Атаман не дурак. Знает, что в лесу постов полно. ВВ подключили. Разин – матерый зверь. И как он из Москвы выскочил?
– Перекроите квадрат четырнадцать, – сказал в переговорное устройство майор милиции, – а также выход из леса к Лухтанову. Не исключено, что преступник движется в том направлении. Версия с заложником подтверждается? – спросил он. Омоновец покосился на него. – Ясно, – кивнул майор.
– Ну? – спросил капитан. – Второй заложник или подельник? А то раз так было: один взял заложника и ушел в поле. Его брать начали, а заложник нашего положил и себе пулю в рот успел всадить. Так что…
