– Косточки пальцев набиты и слегка приплющены. Значит, вы занимались. Я не ошибся?
– Нет.
– Действительно, Екатерина Александровна, – заговорила Людмила Павловна, – в конце концов, он уже здесь и вполне может помочь нам в работе. Поставим его на довольствие и будем платить как разнорабочему. Думаю, это лучше, чем нанимать местных. Верно, девочки? – обратилась она к двум женщинам. Рядом стояли двое мужчин. Переглянувшись, все рассмеялись.
– А вы не с нами, – поняла Катя. – В Магадане вас направят к Лобину.
– Спасибо, – поблагодарил Артура и Людмилу Павловну Женя. – Честное слово, я не подведу.
– Надеюсь, – проговорил Страннов. – Меня зовут Артур. – Он протянул руку.
– Юрий, – представился Муромцев.
– Сейчас поедем в город, – Катя посмотрела на Артура, – а вы…
– Мы с вами. Узнаем, куда вас направят, и, если что, я с удовольствием поеду с вами.
– Мы в тот же район, – улыбнулась Катя.
– Чудесно. Значит, вскорости мы навестим наших золотокопателей. Юрий тоже желает приобщиться к этому каторжному труду. Хотя я не согласился бы на это даже под дулом автомата…
– Да, я был с отцом, – кивнул пожилой чукча со следами медвежьих когтей на щеке. – Нас забрали энкавэдэшники. С японцами трое русских было. Точнее, забрали троих, а сколько их было, не знаю. – Он отпил крепкого чаю. – Один предатель указал на нашего спасителя, Мирославского… Сказал, что он тоже с японцами был. Били его, заставляли на нас указать. Он ничего не говорил. Меня отпустили, а отца… В лагере он умер через месяц.
– Послушайте, Степан, – заговорил Моретти, – а тот русский, Мирославский, ничего вам не отдавал, когда он вас спасал от…
– Мне – нет, – перебил его Степан.
– А кому-то что-то отдавал?
– Я не знаю.
– Вы помните место, где упал самолет?
Эдуард, играя желваками, сидел молча. Трое его подельников у входа в чум пили чай.
– Точно не помню, – ответил чукча. – А вы зачем эти вопросы задаете? Кто вы?
– Мы хотим восстановить доброе имя Мирославского, – ответил Антонио. – Его незаслуженно обвинили в шпионаже и предательстве. А мы хотим добраться до истины, которая бы…
– Тогда зачем вам место падения самолета? – перебил его Степан.
– Ты отвечай, когда тебя спрашивают, – хмуро посоветовал Эдуард, – а не задавай дурацких вопросов. Кто может знать, где упал самолет?
– Не знаю, – покачал головой чукча.
– Врешь, узкоглазый! – Эдуард схватил его за ворот. – Все ты врешь, чукотская образина! Те, кто был с японцами, за Россию воевали. И не важно с кем – с немцами или с японцами. Важно было коммунистов уничтожить. Поэтому и был с японцами… – Не договорив, он выругался.
– Я сказал только то, что знаю, – ответил Степан. – Врать не стану.
– Но вы же знаете, что есть еще кто-то, кто знает место падения самолета, – укоризненно посмотрев на Эдуарда, проговорил Моретти. – Поймите, это очень важно. В документах не отражен побег двух бывших узников фашистского концлагеря, попавших в США. Нам необходимо знать место, куда упал сбитый самолет.
– В сопку он врезался, – помолчав, ответил чукча, – возле истока реки Курья. А русские выпрыгнули раньше, около Большой поляны. Оттуда их пограничники стали преследовать.
– Вы можете показать это место? – спросил Моретти. – Я вам очень хорошо заплачу. Проводите нас до места, где выпрыгнули русские, и все.
– Вас туда сын отведет. Дайте две тысячи евро и шоколад с коньяком.
– Хорошо, – согласился Моретти.
Старый чукча крикнул что-то по-чукотски.
– Пожалуйста, говорите по-русски, – потребовал Моретти. – Я не люблю, когда…
– Иди сюда, – повторил по-русски Степан. – Проводишь их на Большую поляну.
Молодой чукча, кивнув, вышел.
– Через полчаса пойдете, – сказал Степан.
«А у чукчи губа не дура, – мысленно отметил Эдуард. – Две тысячи. А Моретти спокойно согласился. Значит, верит, что повезет. Но ты, видно, не учитываешь нас».
– Я могу найти здесь троих опытных следопытов? – спросил у Степана Моретти. – Каждый получит по пятьсот евро.
– Мой сын и два племянника, – ответил Степан. – Они опытные охотники и прекрасно знают местность. Но вы ничего не найдете. За все годы те места столько раз проверяли. Даже обломки самолета уже давно оттуда забрали. Сейчас там небольшая воронка, заросшая травой и кустарником. А где были русские, где именно они выпрыгнули, знают многие. Где убили одного из них, тоже известно, там стоит памятный крест, недавно поставили. А второй – опытный солдат, он спас нас у Большой сопки. Там рядом Золотой ключ. В те времена эти места называли по-другому. И как он туда попал, никто не знает. Пограничники потом тщательно все обследовали, однако так и не поняли, как русский там оказался.
– Я готов, – сообщил заглянувший в чум его сын.
– Спасибо! – Моретти вытащил из рюкзака пачку купюр. – Вот ваши деньги. Конечно, вы запросили…
– Я просто оценил грубость вашего товарища, – спокойно перебил его чукча, – и понял, что для вас это очень важно. Но повторяю: вы зря потеряете время и деньги, ничего там нет.
– Послушайте, Степан, – взмахом руки выпроводив из чума остальных, Моретти повернулся к нему, – я заплачу вам пятьдесят тысяч. Деньги привезут, если будет результат. У графа была одна вещь, очень дорогая для моей семьи. Сама она не представляет никакой ценности, а я готов хорошо за нее заплатить…
– Ты не русский, – сказал чукча, – ты американец. Не верь тем, кто с тобой, – тихо проговорил он. – У них глаза росомахи, они не отдадут тебе добычу. Бойся за свою жизнь, американец.
– Спасибо, – улыбнулся Моретти. – Я знаю это, но есть кое-что препятствующее тому, что им нельзя меня убивать. Деньги не принесут им радости, а смерть найдет их быстро.
– Ты знаешь это, они – нет. Для них это большая удача. Они не умеют предвидеть, что будет завтра. Они волки, которые, напав на стадо, режут и режут, хотя, чтобы насытиться, им хватило бы одного оленя. Я отпускаю с тобой племянников и сына, потому что знаю – на убийство местных они не пойдут. Ты тоже хищник и тоже убьешь, если тебе что-то помешает. Но ты разумный хищник и прольешь кровь в случае опасности тебе или если кто-то встанет между тобой и тем, за чем ты пришел. Ты ищешь не амулет своей семьи, а что-то, за что можно получить большие деньги. Я никому ничего не скажу, мои близкие тоже будут молчать…
Степан стал раскуривать трубку. Поняв, что разговор закончен, Моретти вышел.
«А насчет Эдуарда и его друзей старик прав, – подумал он. – Но будем надеяться, что алчность не затуманит их разум».
– Они были у Булычаги, – ответил Луке мальчик. – Потом его сын и Гриша с Петей ушли с ними в сторону Омолона.
– Они пошли к месту падения самолета, – догадался Лука.
– Не думаю, – возразил Тарасенко. – Им нужен путь Графа. Значит, они пойдут к Большой сопке и Золотому ручью. Хотя чего зря гадать, спросим Степана.
– О чем ты с ним базарил? – спросил Эдуард.
– Позволю себе напомнить, – усмехнулся Моретти, – что вы получаете деньги не за вопросы, а за работу и охрану. А почему ты сорвался? – спросил он, в свою очередь, Эдуарда. – Видно было, что ты в ярости.
– Не выдержал. – Эдуард виновато улыбнулся. – Я терпеть не могу узкоглазых.
– С таким настроением успеха не достигают.
– Я предпочитаю разговорам способ вытаскивать нужную мне информацию проще и быстрее.
– Но в данном случае это было просто невозможно, – отметил вслух Рипли.
– Почему? Что могли сделать два…
– Нас видели, когда мы к нему заходили, – с трудом сдерживаясь, ответил Моретти. – А здесь нет метро до Манхэттена. Если еще раз случится подобное, то я вынужден буду расстаться с вами.
– Да, – кивнул Степан, – их пятеро. Один из них американец. Трое просто щенки, которые возомнили себя матерыми хищниками. А вот четвертый тот самый матерый волк и есть.
– Что им надо? – спросил Тарасенко.
– Что-то они разыскивают. Что-то, что приведет их к большим деньгам. Какую-то частицу чего-то. Так говорил американец. Спутники его – бандиты.
– И ты отправил с ними сына и племянников! – вздохнул Лука.
– Они их не тронут. Он хорошо заплатил.
– Ради денег ты отправил с бандитами своих родственников. – Лука покачал головой.
– Они не пошли совершать преступление. И нам заплатили очень хорошие деньги. Мой сын и племянники вернутся живыми и будут с деньгами. До осени еще далеко, и пенсии нам не хватает. Что им нужно, я не понял.
– Пошли, – сказал Луке Тарасенко.
Старый чукча проводил их взглядом.
– Граф спас тебе жизнь, – прошептал он, – и ты искал его родственников не для того, чтобы сказать спасибо. Ты что-то знаешь, Тарасенко.
– Далеко еще? – спросил Моретти.
