лейтенанта ударил.
– Оттолкнул, – замотал головой Стахов, – это все скажут. Я думал, какие-то бакланы приметались. Когда мне удостоверение показали, я с ходу лапки поднял.
– Это ты суду говорить будешь, – улыбнулся капитан. – И все равно бесполезно. У тебя хвост большой. Сколько ты на зонах был? – спросил он и тут же сам ответил:
– Два раза. Пятерка за грабеж. У мужика кошелек у главпочтамта отнял. Тот до востребования деньги получил, а ты… – Вздохнув, замолчал. – Мало тебе тогда дали. Ведь пятерых у главпочтамта грабили. Ты это, – уверенно сказал капитан. – Только вот доказать не смогли.
– Мало вы меня, мусора, обрабатывали! Дубиналом признанку выколачивали!
И что? – Стахов хлопнул ладонью по локтевому сгибу правой руки. – И теперь хрен пролезет. Времена другие. Требую прокурора! – крикнул он. – Объявляю голодовку!
Дай лист бумаги и ручку!
– В камере дадут, – поморщился капитан. – Я тороплюсь. Скоро футбол начнется. Как думаешь, – спросил он, – кто выиграет? Фран…
– Да иди ты, мусор! – психанул Стахов. – Футболист хренов! На боках нашего брата тренируешься.
– А вот это ты зря, – снисходительно бросил капитан, – не бью я. Даже таких паскуд, как ты. Увести, – приказал он сержанту.
– Стахов здесь ни при чем, – опустив голову, пробормотал невысокий широкоплечий парень.
– Поэтому я тебя и вызвал, – повысил голос Гобин, – Я слышал кое-что.
Ведь ты ждал Алика внизу. Значит, это он начал?
– Да, – чуть слышно сказал парень.
– Так. – Гобин побарабанил пальцами по крышке стола. – Давай как на исповеди. Что там произошло?
– Вы об этом Ромку спросите, – по-прежнему не поднимая головы, выдохнул парень.
– Что? – поразился Гобин.
– Он с Хватом и начал. – Вскинув голову, парень вызывающе уставился на округлившего глаза Гобина. – Мы просто держали ее. Потом она укусила Романа. Он ей и врезал. Потом пинать начал. Если бы не оттащили – забил бы.
– Ты! – Вскочив, Гобин шагнул вперед и схватил парня за грудки. – Врешь, сволочь! – Парень легко оторвал слабые руки Гобина и усмехнулся:
– Спроси сынка. Он тебе врать не станет.
– Иди, – вяло махнул рукой Гобин. Парень неторопливо вышел. Яков Юрьевич схватил сотовый телефон. Как только парень закрыл за собой дверь, набрал номер. – Роман где?! – закричал он.
– Ушел на корт, – немного удивленно ответила женщина.
– Немедленно пошли его ко мне! Немедленно!
– Что случилось? – встревоженно спросила женщина.
– Ко мне его! – прокричал Гобин и отключил телефон. Потряс головой.
Включил селекторную связь. – Зина, – стараясь говорить ровно, спросил он, – где Хавин?
– В Туле, – отозвался женский голос. – Вы же сами отпустили его на пять дней. У него заболел…
– Да, да, – перебил ее Гобин. Отключившись, нахмурился. Потом набрал номер на радиотелефоне.
– Да, – недовольно ответил хрипловатый мужской голос после пятого гудка.
– Гобин, – назвался Яков Юрьевич.
– Привет. – Голос тут же помягчал. – Что нужно?
– Насчет Стахова. Ему предъявили обвинение?
– Рановато. К тому же предъявлять еще нечего. Валька просто лепечет чего-то. Да и если честно, скорее всего ничего Стахову не предъявят. Правда, он в баре, когда его брали, одного вроде ударил. Но это…
– Держи меня в курсе дела, – прервал собеседника Яков Юрьевич и отключил телефон. – Своими руками убью, – прошептал он. – Хват, гадина! Втянул Ромку.
Яков Юрьевич, – сказала секретарша. – Ваш сын.
Гобин бросился к двери. В кабинет, улыбаясь, вошел упитанный парень.
– Здравствуй, – сказал он. – Мать велела… – Договорить ему не дала хлесткая пощечина. Парень отшатнулся. Отец, снова размахнувшись, закричал:
– Подонок! Негодяй! Что же ты делаешь?!
– Отец, – испуганно вжавшись в угол, таращил глаза Роман, – ты что? Что случилось?
– Ты был у Резковой? – подступил к нему вплотную Гобин. Глаза сына испуганно забегали, он опустил голову и тихо признался:
– Да.
