- Я сейчас. - Старик, поднявшись, направился к висевшему на стене ружью.
- Василь, - остановила его жена, - ты сдурел, что ль? Ведь убьют нас всех. Тамарка-то живая?
- Живая я, бабушка, - подошла к ней внучка.
- Чего этим нехристям надобно-то? - со стоном спросила хозяйка.
- Значит, вы говорите, - записывал старший лейтенант милиции, - что в переходе на вокзале в Красноярске второго июня сего года…
- Послушайте, - перебила его Вера, - а в чем, собственно, дело. Я написала в прокуратуру о том, что видела в Красноярске и готова подтвердить свои показания.
- Видите ли, в чем дело, - вмешался куривший у открытого окна плотный мужчина в штатском, - заявления от пострадавшей нет.
- Вот как? - возмутилась Вера. - Выходит, я все это придумала? Ну, знаете ли!
- Мы этого не утверждаем.
- В общем, не знаю, что там и как, но я видела, как на девушку напал парень с ножом, забрал у нее деньги и что-то говорил об отце. Я вмешалась, и тут подоспела милиция. Кто-то позвал милиционеров, и они появились. И как раз объявили о прибытии моего поезда. Я все подробно написала в заявлении, которое отправила в красноярскую прокуратуру, поскольку мне показалось, что милиционеры знакомы с грабителем и меры приняты не будут.
- Было такое, - вошел в комнату оперативник. - Там начальник милиции вокзала что-то намутил. В данное время он и двое его сотрудников находятся в розыске. Извините.
- Ну что ж, должно получиться, - шагая по камере, бормотал Вулич. - Так, - он сел на пол, - надо сварить прутья, соединяющие диски барабана. Увеличить перешеек я смогу сам. Потом намотать. Они не ждут попытки уйти в барабане. Перед погрузкой кран двигается влево. Значит, в это время надо залезть в барабан. Сделать это можно незаметно. Через десять минут подойдет платформа. Погрузка занимает пятнадцать - двадцать минут. Потом контролеры наскоро проверят барабаны и прицепят паровоз. Через пять минут платформы, их обычно две, вытягивают в запретную зону. Там проверяют с собакой. Бензин достать не проблема. Нужно смазать подмышки, за ушами, сгибы рук и ног, намочить в бензине носки. Все, собака человека не учует. Кроме того, алюминиевые провода тоже уменьшают вероятность почувствовать запах. Я уйду. Сварить штыри посередине я смогу. А как намотать? К кому обратиться? Черт! Вот это вопрос…
- Слышь, гяур, - раздался голос Исмаила, - повезло тебе, шакал! Но ты все равно сдохнешь, собака!
Борис продолжал ходить, думая о своем.
- Ты же обещал, что никто не узнает, - скулил сидевший на стуле Кустов. - А меня теперь…
- Зачем пошел в камеру к блатным, - усмехнулся Седых. - Ты пойдешь по делу как соучастник. Я не смогу тебя отмазать. Но получишь минимум.
- Гад ты, кум! - Куст вскочил.
Седых рассмеялся:
- А тебе давно пора кукарекать, ты же, мразь, двух беременных изнасиловал! Как тебя, суку, еще в СИЗО не отодрали. Увести! И давай сюда Исмаилова, - приказал Седых контролеру.
- Значит, славы захотелось? - усмехнулся Бармин. - На вооруженного ножом бандита в чужом городе… Я, наверное, не решился бы. Но почему потерпевшая молчит?
- Она напугана, - ответил мужчина в штатском. - Сейчас она в Глазове и заявляет, что нападения не было. Но факт уже установлен. Правда, без заявления потерпевшей дела не будет. Так что у красноярцев появилась лишняя головная боль. Хотя после письма вашего врача многое стало понятно. Красноярцы очень благодарны Чепурных. Знаете, майор, не думал я, что в зонах такие женщины работают. Она совсем не подходит для работы в этих местах. Красива, умна и…
- Слишком принципиальна для этих мест, - недовольно заметил Заев. - И при первом удобном случае я с ней расстанусь. Значит, Чепурных отличилась! - Он рассмеялся - И снова Котов…
- Что? - не расслышал оперативник.
- Да так, - ответил Заев, - горжусь своей сотрудницей.
- Но только что вы говорили, что расстанетесь с ней. Как-то не вяжется одно с другим, - заметил оперативник.
- Да не складываются у нее отношения с коллективом. Одна против всех.
- Ну это как раз понятно. Она красивая, молодая, у нее высшее образование. Естественно, она на голову выше остальных. У нее есть будущее. Да и с мужем у нее тоже все в порядке. Я бы на вашем месте дорожил такими и с удовольствием забрал бы ее в Киров. Подучилась бы немного и стала криминалистом. Но она и слышать об этом не хочет.
- Героиня! - Полина ожгла взглядом проходившую мимо Веру. - Снова отличилась. Награду дадут, наверное, - усмехнулась она.
- Или нож в живот, - отозвалась рябая медсестра. - Сейчас такие герои долго не живут. К тому же с Котом еще не все ясно. Семья-то, видно, богатая и добиваться своего умеет. Так что не завидую я Верке.
- Что же вы за вороны такие, - проворчал Вячеслав Андреевич, - все вам неймется. Слушать ваше карканье противно. Конечно, понимаю я обиду вашу - от зэка такое услышать. Вам же обычно только комплименты выдают. Ну, если сорвутся, матом обложат. А тут… - Вспомнив слова Вулича, он рассмеялся.
- А ты-то, старый хрен, чего за нее заступаешься? - сердито спросила Полина.
- Хватит! - рявкнул он. - Работайте!
- Привет! - пожимая руку Виктору Чепурных, кивнул черноволосый молодой мужчина. - Вера снова на пике славы? - улыбнулся он. - Преступников помогла…
- Хватит! - перебил его Виктор. - Да, помогла девушке. И что теперь? Ты бы лучше прекратил разговоры насчет всего этого.
- А я, что ли, это придумываю? - хмыкнул черноволосый. - Ну ладно, если я еще раз от кого услышу, морду набью.
- Что у тебя? - вздохнул Виктор. - Если зашел просто поговорить, то у меня времени нет. Скоро комиссия, поэтому дел невпроворот.
- Да о ней уже месяц говорят, - усмехнулся тот.
- Пока! - Чепурных кивнул на дверь.
- Задаешься ты, капитан, - усмехнулся черноволосый, вышел и подчеркнуто аккуратно прикрыл дверь.
- Завтра поедете на Лесной, - сказала Вера.
- Может, лучше здесь? - вздохнул лежавший на койке пожилой мужчина. - Вы все-таки и словом лечите. А там, - он вяло махнул рукой, - все вроде как из Бухенвальда. Для вас мы больные, а там зэки позорные.
- На Лесном есть хорошие специалисты, - улыбнулась Вера. - Я не могу дольше держать вас здесь, а там вам окажут необходимую помощь. - Посмотрев на троих больных, она вздохнула: - До свидания! - и вышла.
- Вот баба! - облизнулся плотный мужик.
- Врач хороший и человек, властью еще не испорченный, - заметил пожилой.
- Это точно, - согласился лысый мужик. - Не чета другим. Муж ее, Виктор Петрович, стал больше ментом, чем врачом. А Либертович вообще гестаповец, мать его!..
- Значит, Вулич ведет себя спокойно? - спросил Седых. - И никаких разговоров о побегах?
- Нет, - покачал головой мастер. - По крайней мере все мои стукачи ни о чем таком не слышали. Кстати, работал он тоже хорошо, ни одной приписки. Надеюсь, вы не для того все это начали, чтобы я его отстранил?
- Боже упаси! - усмехнулся Седых. - Здесь он на виду, и я этим доволен. И от блатных он все-таки в стороне. Значит, помочь ему никто не может. А никто не замечал, шитьем он не занимается?
- Каким шитьем? - удивился мастер.
