Старший лейтенант ударил его кулаком в грудь и тут же коленом в бок.
- Хорош, мент, - процедил Борис, - а то нарвешься.
Старший лейтенант отскочил к двери.
- В изолятор его! - крикнул он.
В кабинет вбежали двое контролеров.
- Пошли! - кивнул один.
Борис встал и, с трудом передвигая ноги, направился к двери.
- Сысоев с ним беседует, - сообщил дежурный.
- Надеюсь, следов не оставит, - покачал головой Седых. - А то ведь опыта у него никакого. - Он рассмеялся.
- Вот и пусть привыкает, - кивнул дежурный.
Из кабинета вышел Вулич. По бокам шли контролеры.
- Это только цветочки. Ты лучше сам повесься, - сказал Борису Седых.
- Хрен дождетесь! - усмехнулся тот.
Седых порывисто шагнул к нему, но остановился.
- Руки пачкать нет желания! - Он пошел к выходу.
- Афган вернулся, - сообщил Барону Бурлак.
- Где он? - Тот встал.
- В изолятор утащили.
- Сейчас начнут прессовать. Узнай, в какой он хате, и подогрей. Вот ментовня, быстро же его вылечили. Двенадцать дней, и все, здоров. Сучары позорные!
- Афган? - удивился один из пяти зэков. - Вот это да…
- Заходите! - рявкнул контролер, открыв дверь камеры. - Куда его? - спросил он.
- В одиночку, - ответил прапорщик.
- Снова люкс, - усмехнулся Вулич.
- Эй! - раздался крик от входа в отсек с камерами. - Вулича к начальнику колонии!
- Пойдем, - кивнул плотный прапорщик. - Заев тебя видеть желает. Может, сразу гроб закажем? - подмигнул он коллегам. - А то злой Заев, как черт. Пришибет он его. Все трое рассмеялись.
- Если «скорая» и понадобится, - сказал Борис, - то только самому Заеву.
- Топай, твою мать! - Контролер хлопнул его по спине дубинкой.
- Афгана к Заеву повели, - сообщил Барону зэк.
- Что-то будет… - Барон покачал головой. - Заев конченая мразь. Добьют они Афгана.
- Значит, ничего не помнишь? - спросил сидевший за столом Заев.
- Нет, - ответил Борис. - Я и вспомнил, кто я и откуда, совсем недавно. А о кране и прочем вообще…
- А о барабане что скажешь? - перебил его Заев.
- О каком барабане? - удивленно посмотрел на него Борис.
- Если пытаешься быть дураком, - покачал головой начальник колонии, - то зря. Надо было в психушке играть. Мой тебе совет - выступи по нашему радио и…
- Может, еще на колени посреди плаца упасть? - усмехнулся Борис.
Заев бросился к нему и два раза сильно ударил кулаком в грудь. Борис упал вместе со стулом.
- У вас все сотрудники такие? - Тряхнув головой, Борис сел. - Бьют, как…
- Убью! - Заев пнул его ногой.
В кабинет вбежали прапорщики.
- Стоять! - раздался голос из приемной.
В кабинет ворвался Седых.
- Хватит, товарищ майор! - Он подскочил к бьющему Вулича ногами майору. - Хватит. В камеру его! - кивнул он контролерам. - И не дай Бог, тронете хоть пальцем.
- А ты, майор, снимай погоны, - усмехнулся Борис, - когда бьешь того, кто ответить не может. Ведь офицер…
- Убрать его! - заорал Заев.
Прапорщики вытащили Бориса из кабинета.
- Да в гробу я всех видел, - пренебрежительно говорил сидевший на полу Олег. - Пахан у меня все может. Вот приезжай ко мне и увидишь сам, - кивнул он рослому молодому зэку, который на кулаках отжимался от пола.
- И приеду! - Парень прыжком встал на ноги. - Надеюсь, твой пахан платит хорошо?
- Он тебе все, что надо, даст. За меня он в лепешку расшибется.
Вулич сидел на бетонном полу и растирал оставшиеся после наручников полосы на кистях. Услышал шаги и звук вставленного в замок ключа. Дверь распахнулась. Вулич увидел Бармина.
- Кажется, сегодня день неприятностей.
- Ну что, - зло спросил майор, - узнаешь или нет?
- А твою морду с ожогом трудно не узнать, - усмехнулся Борис.
Бармин бросился вперед и сильно ударил его кулаком. Борис, поднырнув под руку, легко хлопнул майора по животу.
- Бей от корпуса! - посоветовал Борис.
Удар дубинки по спине заставил его упасть на пол. Бармин пнул его в живот.
- Гнида! - заорал он. - Ты здесь подохнешь! Понял, тварь?! - И снова ударил ногой.
- Вот хрен ты угадал, мент, - неожиданно засмеялся Борис. - Я выживу и буду жить. А ты скоро крякнешь от инфаркта! Сдохнешь, мент! Майор снова ударил его ногой. Прапорщик, посмотрев на стоявшего у двери напарника, вышел.
- В наручники его! - приказал Бармин.
- Тут все написано. - Вера протянула майору милиции два листка бумаги. - Теперь я могу ехать домой?
- Разумеется. Спасибо. Дорогу мы оплатим.
- Очень на это надеюсь! - засмеялась Вера. - Я вам еще буду нужна?
- Когда возьмем Котова, проведем опознание, а затем уже суд. Надеюсь, теперь недолго.
- Значит, Кощей в Омутнинске? - Котов подошел к висевшей на стене карте.
- Да, - ответила Римма. - И я пошлю туда…
- Ни в коем случае. Сейчас нет верных людей. Если твои посланцы попадутся, они скажут, кто их послал, и тебя возьмут. А твоя связь со мной известна, и это будет на руку ментам.
- Но тогда как разобраться с Кощеем?
- Знаешь, я слегка сорвался. А на самом деле все гораздо проще. Кощей сам вернет деньги. Ну сколько-то потратит, потом отработает. Меня сейчас очень волнует Роман. Я был у него, он в панике, боится тайги, боится всего. Требует отправить его за границу. Хочет денег. Много денег. И это мой сын!.. К тому же заявляет, что если я не сделаю этого, он расскажет обо мне милиции. Представляешь? Вот такая кутерьма пошла. Чтобы устроить свою жизнь, сын шантажирует отца. Олег не такой. Он сам отвечает за свои поступки и помощи не просил никогда. А вот как быть с Романом, даже представить не могу. Он так и сказал: или ты отправляешь меня к маме, или я иду в милицию и все расскажу о твоих делах. Знаешь, Римма, я даже ответить ничего не сумел. Потом долго сидел один и курил. Думать не мог ни о чем. Я и раньше замечал за Ромкой подобное. Он постоянно докладывал мне о каких-то проступках брата или сестры. Конечно, не бесплатно. И я поощрял это, потому что хотел все знать о старших детях. Выходит, я сам вырастил…
- И что ты будешь делать? - перебила его Римма.
- Отправлять Ромку. Правда, от меня он ничего не получит. Да и самому надо уматывать. Но сначала надо сделать кое-что. Ну, чтоб в России на меня продолжали работать. А уеду я вполне законно. И ты, разумеется.
- А что именно ты собираешься предпринять? О, кажется, я понимаю - Азов и…
