отца.
— А девушка?
Астрея рассеянно поворачивала кончиком ножа одну из лежавших на тарелочке персиковых косточек.
— С ней непонятно. Тьма коснулась её. И осталась в ней. Её путь не определён. Я не могу ничего сказать однозначно.
— Отец Барло ожидает вашего решения, деспина.
— Орёл наш арнийский решил мне польстить? Я не вправе приказывать Имперской Ординатуре. Он способен принять решение сам.
Косточка со звоном отлетела на край тарелки, подскочила и укатилась на скатерть.
— Отец Барло, несмотря на определённый фанатизм, достаточно разумен, ваше высочество. И отлично понимает, кто в городе хозяин. Так что вы решите?
— Пока оставьте её. Раз Сораниус за это взялся, пусть он за девочкой и присмотрит.
— Хорошо, ваше высочество. А как насчёт графа Дидерика?
— Поручим это адмиралу. В конце концов, граф уже практически его зять.
Мольфи покрутила в пальцах золотистый ключик.
— Ты из-за этого?
Галерио вздохнул.
— Но я же сама не изменилась? Это только сверху. Просто одежда…
— Вам виднее, синьора.
Она посмотрела ему в глаза.
— Мне больше нравилось, когда ты называл меня Фриди.
— Как скажете, уважаемая донна… Малфриди… Фриди.
— Ты обещал почитать мне стихи.
— Да… конечно. Героическую поэму?
— Лучше что-нибудь грустное…
— Вы опечалены, донн… Фриди? Что-то случилось?
— Нет. Ничего. Просто… просто эта свадьба. Я думала… Не знаю почему, но мне казалось. Ладно, не будем об этом.
— Не стоит горевать, — его голос потерял обычную уверенность, — всё образуется.
— Да. Я знаю. Меня предупреждали, что такова судьба каждого волшебника.
— Вы плачете?
— Нет. Тебе просто показалось.
Она отвернулась.
Галерио прокашлялся.
— Простите великодушно…
Мольфи резко повернулась. Её глаза ярко блеснули.
— Вы всегда будете приходить, когда я собираюсь послушать стихи?
Слуга растерянно потупился.
— Вы просили сообщить, если с вашим другом, что-то…
— Родгар? Ему хуже?
— Не совсем в этом смысле… Но, думаю, что не слишком хорошо.
Лицо Амвросия побагровело.
— Как лечащий врач, я настаиваю…
Человек в неприметной серой одежде бесстрастно смотрел сквозь него.
— У меня приказ.
— Что происходит? — Мольфи остановилась, переводя дыхание, и разглядывая столпившихся перед дверью вооруженных людей.
Вооруженные люди не обратили на неё ни малейшего внимания. Лишь Амвросий всплеснул руками.
— Они хотят его забрать. Он ещё не до конца оправился. Ему крайне необходим покой. Говорю как врач!
— У нас есть собственные лекари. Они за ним присмотрят.
Кто-то из солдат вполголоса рассмеялся.
— Я буду жаловаться, — пробурчал Амвросий, — это произвол!
— Вы хотите оспорить приказ дона Барло?
— Увы, у меня нет таких возможностей. Но я с ним категорически не согласен!
— Это ваше личное дело. Откройте дверь.
Стоявшие у входа солдаты вопросительно поглядели на Амвросия. Тот вздохнул и бессильно развёл руками.
Зазвенел в скважине ключ, дверь с лёгким скрипом распахнулась.
— А вы говорите — 'не оправился', — после минутной паузы выговорил человек в сером.
Мольфи подошла и, поднявшись на цыпочки, заглянула ему через плечо. Стоявшая посредине комнаты кровать была перевёрнута вверх дном, окно распахнуто, и девушка явственно различила скрученную жгутом простыню, привязанную к решётке балкона и свисавшую на улицу.
— Какой сильный организм, — потрясённо зашептал Амвросий, — это просто невероятно…
— Капрал, организуйте погоню, — распорядился человек в сером, — он не мог далеко уйти.
Глава 6
Лодочник достал весло из воды, положил его на банку, и вопросительно поглядел на Родгара. Тот бросил взгляд на каменную полку набережной. От неё их отделяла пара сажен мутной, пахнувшей болотом, воды. Родгар снова повернулся к лодочнику.
— Моя плата, — пожал плечами тот.
Родгар протянул ему столовый нож.
— Чистое серебро…
— Здесь герб семьи ди Коста, — пробормотал лодочник, покрутив ножик в пальцах.
— И?
— За скупку краденого полагается тридцать ударов плетью…
— Ты хочешь сказать, в Серениссе не найдётся ни одного напильника и ни одной плавильной печи?
— Значит мне придётся делиться с плавильщиком. Добавить бы надо.
— Хорошо, — буркнул Родгар, — вези меня назад и будем считать, что мы никуда оттуда не уплывали.
— Ладно уж, чего сердиться то сразу… — примирительно заметил лодочник, снова опуская весло в воду.
Выбравшись на набережную, Родгар завернулся в плащ и зашагал по узкому кривому переулку. Уже темнело, и с моря набегали тучи. Начинал моросить холодный мелкий дождик. В переулке было сумрачно и пусто. Где-то шуршали и попискивали крысы. Под карнизом глухо ухнул сыч.
В просвете между домами, ведущем на соседнюю улицу, показался силуэт человека с алебардой. Родгар метнулся в сторону и распластался по стене, распугав копошившихся внизу грызунов. Стражник остановился, всматриваясь в темноту переулка. Родгар задержал дыхание, хотя и понимал, что оттуда солдат его всё равно не услышит.
— Крысы… — оправдательно буркнул стражник, поправил каску и побрёл дальше.
Родгар перевёл дух и оторвался от стены. Огляделся. Со стороны улицы пробивались едва заметные
