— А когда он вернётся?
— Недели через две… Если только что-то непредвиденное его не задержит.
— Думаю, задержит, — задумчиво произнесла фигура, — возьми её и храни пока не потребуется.
Она защёлкнула книгу и вложила её в трясущиеся руки Укена. Тот с большим трудом завернул фолиант обратно в тряпицу и убрал в мешок. Потом глянул на лошадей под навесом.
— А где четвёрт… в смысле я подумал с вами ещё кто-то есть…
— Это конь для тебя.
— Спасибо, но я…
— Мы спешим. И не собираемся ждать, пока ты будешь тащиться пешком.
Укен сглотнул. Верховая езда не входила в число его достоинств. Потом, немного осмелев, спросил.
— Господин, мне бы хотелось видеть ваше лицо, если это возможно… Эта тьма под капюшоном… я… я…
Он не был суеверным. Но в этом глухом лесу, на ночь глядя. А ещё эти мрачные намёки пославшего его колдуна… В общем Укену стало бы гораздо спокойнее, будь он точно уверен, что имеет дело всего-лишь с человеком.
— Ты этого действительно хочешь? — насмешливо спросила фигура.
Укену подумалось, что в общем не так уж сильно он этого и хочет на самом деле…
Но фигура уже откинула капюшон. Из губ Укена вырвался слабый вздох. У стоявшего перед ним оказались длинные тёмные волосы и пронзительные, холодные глаза. И эти глаза смотрели на него с перекошенной, обросшей кривой бородой физиономии, выглядевший пародией на человеческое лицо. Правая её половина могла бы показаться даже красивой, если бы не соседствовала с месивом рубцов, сломанным носом и уехавшим куда-то в сторону ртом, занимавшими её левую часть.
— Умм… — только и смог выдавить из себя Укен.
— Тебе не стоило этого делать, Родгар, — сказал женский голос, — бедняга от страха… в общем, он сильно испугался. Я тебе всегда говорила, что на непривычных людей твоё лицо действует устрашающе. А он и так перенервничал.
— Я терпеть не могу носить маску, Сим, ты же знаешь, разве что зимой в морозы…
Укен опёрся на один из столбов. К нему медленно возвращались остатки самообладания.
— Мы должны куда-то ехать? — пролепетал он из последних сил.
— Утром, — опередив Родгара, произнёс женский голос, — уже начинает темнеть.
— Но, Сим!
— Не суетись, Родгар, за пять лет магического обучения я твёрдо усвоила одну истину. Поспешность никак не спасает от опоздания. Мы нагоним завтра. А сегодня этого парня удастся везти только в качестве груза.
Мостки подломились, и карета застряла в грязи. Подоспевшие крестьяне суетились, поднимая её из заполненной жидкой грязью канавы, а деревенский кузнец спешно вправлял чеку, державшую колесо на оси.
Пассажиры скучающе разглядывали через стёкла деревенскую околицу и уходившие к горизонту поля северного Удолья. Урожай уже собрали, и на полях не оставалось ничего кроме стерни и грязи. Деревня тоже не слишком радовала глаз. Низенькие белёные домики, тусклые соломенные крыши. Несколько огородных пугал.
Охрана без дела слонялась вокруг. Кто-то из солдат развлекался срубая с плетней сушившиеся горшки. В грязь со звоном летели красноватые черепки…
Дверца приоткрылась. Стройный молодой человек спустился на землю. Он щурился от низкого осеннего солнца, пробивавшегося сквозь разрывы в оловянно-серых тучах.
— Сей момент, ваше высочество, — суетливо пропыхтел кузнец, — сей момент будет готово.
У молодого человека были голубые глаза и очень светлые вьющиеся локоны, прижатые беретом с пером. Он не смотрел на кузнеца, его взгляд приковал высокий нескладный человек, стоявший у плетня и наблюдавший за происходящим. Человек выглядел довольно странно для сельской глубинки. На нём был длинный чёрный кафтан, узкие сапоги, и потёртый, но безукоризненно белый платок на шее. Потрёпанные уголки платка спадали на грудь и едва заметно шевелились от лёгкого ветра. Дополняла одеяние широкополая чёрная шляпа с тульей котелком. Её огромные поля вместе с долговязой худосочной фигурой наводили на мысли о мухоморе…
— Ты кто? — спросил молодой человек странного незнакомца.
— Меня зовут Роб, просто Роб. Я учитель…
— Шляпу сними, — негромко прошептал Робу ближайший стражник.
Тот не пошевелился. Молодой человек разглядывал худое лицо учителя. Оно ему не нравилось. У Роба были глаза фанатика.
— Странное имя, — наконец сказал молодой человек.
— Я знаю, — холодно ответил учитель.
Стражник не выдержал и подзатыльником сбил с него шляпу. Под ней оказались редкие спутанные волосы, окружавшие зарождающуюся лысину.
Учитель даже не обернулся. Он спокойно поднял из грязи шляпу, отряхнул и аккуратно поместил её на прежнее место. Повисла гробовая тишина. Молот кузнеца замер на полпути к цели. Крестьяне задержали дыхание, а солдаты удивлённо смолкли.
Наконец ближайший охранник, справившись с потрясением, потащил клинок из ножен. Молодой человек остановил его движением руки.
— Почему ты не хочешь её снять? — спросил он Роба.
— Потому, что холодно…
Стражник издал неопределённый звук и вынул меч до конца. Молодой человек продолжал смотреть на учителя.
— Ты знаешь, что не имеешь права находиться в моём присутствии в шляпе? — медленно произнёс он.
— Знаю …
— Но тогда почему?
— Потому, что холодно…
Сержант оценивающе посмотрел на ближайшее дерево, затем перевёл взгляд на брошенную кем-то из крестьян верёвку. В дверях кареты показалось несколько симпатичных женских лиц с явным любопытством наблюдавших за происходящим.
Молодой человек молчал. Потом развернулся и пошёл к карете. Руки стражников легли на плечи учителя. Его тощая фигура заметно качнулась под их весом.
— Уже готово, ваше высочество, — робко произнёс кузнец.
— Да… хорошо… мы сейчас поедем, — отозвался молодой человек, поднимаясь в карету.
— Но мы хотим увидеть казнь, — прощебетала одна из девиц.
— Я не в настроении… — молодой человек обернулся и бросил сержанту — не убивайте его…
— Слушаюсь, ваше высочество.
Дверца захлопнулась, охрана подтянулась к карете, формируя конвой. Сержант ткнул пальцем в грудь ближайшего солдата.
— Разберись и догоняй…
Потом сержант вскочил на коня и поскакал вслед за экипажем. Солдат недовольно поморщился и обернулся к неподвижно стоявшему учителю. Оценивающе посмотрел и без размаха ударил под рёбра. Роб выдохнул и начал складываться пополам. Пока это происходило, солдат ударил его второй рукой в лицо, из- за чего учитель завалился на бок и ещё какое-то время продолжал сгибаться в пояснице уже лёжа. Солдат добавил пинок кованым сапогом, потом взял из рук стоявшего рядом крестьянина поводья, вспрыгнул на лошадь и уехал.
Крестьяне проводили его молчаливыми взглядами. Потом кто-то помог Робу подняться. Учитель пошатывался и рукавом отирал кровь с лица.
