– Стоять! – здоровенный Омоновец догонял Осину. Осина обернулся.
– Бах! Бах! Бах! – грохнули выстрелы. Омоновец будто споткнулся и стал медленно оседать . Осина тяжело дыша свалился на сидение.
– – Ходу Вадик! Ходу!
Я вдавил педаль газа в пол. Навстречу метнулась чья-то тень. Машину подбросило, тени исчезла. Я с трудом удерживал руль одной рукой.
Потом была бешенная гонка по проселочным дорогам. Левая рука онемела. Я уже не мог пошевелить пальцами. Рукав куртки набух от крови. Когда я почувствовал, что теряю сознание, я остановился.
– Давай ты за руль, – сказал я Осине. Даже говорить мне было уже трудно. Осина вытащил из брюк ремень и перетянул мне руку.
– Потерпи, Вадик, – бормотал он. – Потерпи. Приедем в город – сразу к врачу, а сейчас потерпи.
Я молча закрыл глаза. Наверное я потерял сознание. Когда я очнулся, Осина вытаскивал меня из машины. Я оттолкнул его:
– Я сам.
Я вылез. Меня сразу повело. Пришлось ухватиться за дверцу. Дома закружились перед глазами. Дома… Вокруг были пятиэтажки.
– Мы уже в городе? – спросил я.
– Да, ответил Осина.
Он повел меня в подъезд. Мы долго поднимались по лестнице. Мне хотелось плакать от слабости. Последний пролет Осина нес меня на себе…
Возле выкрашенной в коричневый цвет деревянной двери он остановился. Прислонил меня к стене. Сам изнеможенно навалился на дверь и нажал кнопку звонка. Я сполз на пол. Дверь открылась. Осина подхватил меня под мышки и волоком втащил внутрь. Протащил по коридору в комнату и свалил на кровать. Сам рухнул рядом. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди.
– Ну ты и тяжелый… – сказал он. Я вымученно улыбнулся.
– Что это? Что вам нужно? – произнес смутно знакомый голос. Я попытался вспомнить кому он принадлежит , но не смог. Осина тяжело встал.
– Света, Вадик ранен, – сказал он. Значит это Света, Маринкина сестра, – понял я.
– Ну и что? – спросила Света. – Зачем ты его ко мне притащил?
– Больше некуда, Свет, – устало ответил Осина. Стукнула распахнутая сильным ударом дверь.
– Убирайтесь! Вы уже убили Марину! Теперь меня хотите?!– Убирайтесь немедленно! Я услышал как Осина подскочил к Свете.
– Он же ранен! – яростно выкрикнул Осина. – Ты что не понимаешь? Он же ранен!
– А я здесь при чем? – зло огрызнулась Света.
– Ты же врач! Сделай что-нибудь! Сука, ты же врач! Он ведь умрет!
Я еще смог удивиться. Света оказывается врач! Голос Осины доходил до меня приглушенно, словно через вату. Потолок над головой вдруг закружился. Я хотел крикнуть, но из горла вырвалось только какое-то бульканье. «Вот и конец», – успел подумать я и потерял сознание.
… Вокруг был снег. Много снега. Весь пляж был усыпан снегом. Я плясал на этом снегу в одних плавках. Кожа посинела. Зубы стучали. Я замерзал заживо. Кто-то потряс меня за плечо. Боль отдалась во всем теле.
– Вадик! Вадик!
Я обернулся и увидел Осину. Он стоял передо мной в расстегнутой куртке без шапки. Стоял и улыбался.
– Вадик! Очнись! Вадик! Я вздрогнул и открыл глаза. Осина тряс меня за плечо.
– Вадик! Очнись!
– Х…холодно, – с трудом прошептал я.
– Что? – не понял Осина. – Тебе холодно?
– Х…холодно. Осина растеряно оглянулся.
– Ему холодно.
– Так и должно быть, – ответила ему Света, подходя к кровати. – Видимо много крови потерял. Какая рука?
– Левая, – быстро ответил Осина.
– Надо раздеть,– сказала Света. Осина засуетился.
– Сейчас.
Он стянул с меня куртку и свитер, ворочая как куль. Когда он задевал раненую руку, боль пронизывала тело, отдаваясь в мозгу. Я скрипел зубами удерживая крик. Света села на край кровати. Ее сильные тонкие пальцы мяли мое плечо.
– Здесь больно? Нет? А здесь? Потом Света повернулась к Осине.
– Похоже кость не задета, – сказала она. – Надо сделать прививку от столбняка, обработать рану и перевязать.
– Что для этого нужно? – спросил Осина. – Скажи, я все достану.
– Да у меня все это есть, – ответила Света. – Но его все равно надо в больницу. Осина помотал головой.
– В больницу нельзя. Пусть останется у тебя.
– Так мы не договаривались! – возмутилась Света. – Я сказала, что перевяжу и все. Мне он здесь не нужен! От плеча волнами накатывал то жар, то холод. Я обливался потом. Слезы сами выступили на глазах. Я больше не мог терпеть.
– Х…холодно! Х…холодно!
Света посмотрела на меня. Я почувствовал как смягчился ее взгляд. В нем промелькнула жалость.
– Потерпи! – сказала она, – сейчас перевяжу и тебе станет лучше.
Она сделала мне какие-то уколы. Обработала рану. Это было больно, но не так сильно, как ожидал я. Потом Света перевязала меня, укрыла ватным одеялом и вышла из комнаты, унося судок с окровавленными тампонами. Осина наклонился надомной.
– Ну как ты, брат?
– Ж…живой, – выдавил я.
– Ясное дело, что живой. Таких так просто не убьешь, – засмеялся Осина и подмигнул мне. Я невольно улыбнулся. Осина сел на край кровати. Закурил. Помахал ладонью, разгоняя дым.
– Я договорился, – сказал он. – Ты пока побудешь у Светки. А я завтра – послезавтра зайду и заберу тебя. Ладно? Я приподнялся на локте.
– Ты, что уходишь? Куда?
– В город, – ответил Осина. – Надо узнать, что случилось. Что с Боцманом, с остальными. Если сейчас на дно залечь, завтра мы даже на улицу выйти не сможем, везде азера будут.
Я откинулся на подушку, закрыл глаза. Осина был прав. Как всегда. Но как же не хотелось, чтобы он уходил! Я открыл глаза. Осина смотрел на меня взглядом, полным сочувствия.
– Что больно, да? – участливо спросил он. Я храбрясь ответил:
– Терпимо. После минутной паузы попросил:
– Юле позвони.
– Обязательно. Слово даю, – серьезно ответил Осина. Он последний раз затянулся и раздавил окурок в пепельнице.
– Ну, мне пора, – сказал он, вставая. – Выздоравливай!
– Ни пуха, ни пера, – пожелал я.
– К черту! – ответил Осина.
Я услышал, как он что-то сказал Свете. Она ответила. Потом хлопнула дверь. Я снова закрыл глаза и провалился в забытье.
Назавтра Осина не пришел. Не пришел и на второй день. И на третий. Я упросил Свету позвонить ему. Она ходила к автомату на улице, своего телефона не было, звонила. Трубку никто не брал.
Со Светой я почти не разговаривал. Она молча делала мне перевязки, колола уколы. То ли от них, то
