слюну. Что-то дёрнулось в нём… Он на миг оглянулся и, выпустив ведро из руки, кинулся к спасительной арке. Он услышал, как вслед ему закричали, как покатился за его спиной топот множества ног, обутых в крепкие берцы. Когда он оглянулся еще раз, то увидел, как, растянувшись по двору, за ним несётся толпа в чёрных куртках, а впереди неё, пригнув голову, уверенно и стремительно бежит девушка.
Иванов споткнулся на бегу и с размаху упал, а когда вскочил, получил удар в спину, но на ногах удержался. Не чувствуя боли, он увидел, как обогнала его сбоку девчонка и остановилась метрах в трёх спереди, отрезав путь к спасению. Поводя западающими от глубокого дыхания крыльями ноздрей и глядя на него чёрными как уголь, ожидающими ответных действий противника глазами, она неожиданно первая кинулась на него, налетела и с ходу прыгнула, ударив Иванова ногой в грудь. Иванов поднял руку, пытаясь защитить лицо, но покатился через голову под ноги подбежавшей толпы…
Он кружился на спине, отчаянно работая ногами, и закрывая руками лицо и грудь, среди яростного, осатанелого мата, хрипа и обутых в тяжёлые твёрдые берцы ног. Отворачивая от ударов лицо, краем зрения он видел оскаленные то ли в азарте, то ли в дикой ненависти лица доставших его преследователей. Боли он почти не чувствовал. Но вот кто-то схватил его за рубашку, и раздался треск рвущейся материи. Потом поймали за кисть и отвели руку, и тут он получил сильный удар в солнечное сплетение, от которого сжался в комок. Терпеть такую боль не было силы. В короткое мгновение он успел подумать, что скажет жене и дочке, когда вернётся домой такой вот, подранный и побитый… и тут же понял, что ведь может и вовсе не вернуться! От этой нелепой, вязкой, страшной мысли он, теряя последние силы и не надеясь на помощь, закричал вначале слабо и жалостно, а в следующий миг — грозно и дико, вложив в срывающийся крик всю боль, безысходность и глупость своего положения…
Вдруг он понял, что может дышать, и стал жадно хватать воздух лёгкими. Его уже не били. Он лежал, вжимаясь в твёрдую землю, словно моля у неё защиты, и ждал, что вот-вот на него снова накинется безжалостная стая. Потом он услышал короткий стон и звук глухого удара. На него никто не кинулся. «Я сказала — хватит!» — донёсся властный женский голос. Иванов повернул голову и посмотрел в том направлении. Девушка стояла боком, закрывая Иванова собой от своих. Стоявший за ней рослый парень потирал щеку и глядел на девчонку озадаченно и зло. Остальные нападавшие выстроились полукругом и глядели на лежащего на земле Иванова безразлично, как уже на ненужную вещь.
— Уходим! — бросил потиравший щеку парень, и толпа, выполняя команду, вразнобой двинулась обратно через двор, мимо наблюдавших за дракой редких прохожих, прямо к выходу на улицу. Девушка осталась стоять на месте. Иванов попытался сесть.
— Зря ты так, Наташка! Эти тебя не пожалеют, — бросил ей напоследок рослый парень, безучастно посмотрев на Иванова, и, не оглядываясь, двинулся за всеми.
Иванов, пересиливая боль в теле, с трудом поднялся. Вокруг на земле валялись запачканные документы, монеты и несколько помятых мелких купюр. Это всё выпало из его карманов. Избитый, в рваной рубашке, из-под которой выглядывала десантная тельняшка, морщась от боли, он принялся собирать своё хозяйство. Когда он подошёл к стоящей всё на том же месте девушке и разогнулся, подняв с земли последнюю монету, Наташка молча протянула ему его собственное удостоверение ветерана боевых действий. Принимая из её рук книжечку, Иванов посмотрел девушке в глаза и не увидел того злого жёсткого огня, который горел в них, когда она нагнала его во дворе. Теперь на него глядели обыкновенные женские глаза. Красивые тёмно-карие, почти чёрные глаза под густыми ресницами.
— Это тебя спасло, — просто произнесла она, отдавая удостоверение. Потом добавила:
— У меня парня убили в Чечне…
И пошла догонять своих. Иванов остался стоять, молча глядя ей вслед.
Иванов вернулся первым. Он приехал на утреннем поезде и, не позвонив никому, пошёл прямо домой. Жена при его виде только руками всплеснула:
— Саша, господи, ну что опять?!
— Да в аварию попали на служебной машине, — соврал Иванов. — Но обошлось.
— Слава Богу, живой! — Лена тут же заторопилась оказывать мужу медицинскую помощь.
Позавтракав, Иванов подошёл к телефону, немного подумав, набрал номер и поставил в известность Есина о своём прибытии. Не вдаваясь в подробности, он коротко поведал о нападении на их группу бойцов из «наци». И попросил отгул.
— Ладно, ты пока лечись, — разрешил Есин. — Посиди пока дома. Надо будет — вызовем.
На следующий день посланные специально за своими коллегами охранники фирмы на выделенном для этой цели микроавтобусе привезли ещё троих во главе со старшим команды. Остальные пятеро пострадавших в тяжёлом состоянии всё ещё оставались в больнице того городка, где их так негостеприимно встретили местные националисты.
Отлежавшись дома четыре дня, Иванов, по вызову Есина, появился в офисе. Чувствовал он себя ещё неважно, поэтому машину из гаража брать не стал. Добрался до работы на общественном транспорте.
Прямо с утра по поводу провалившейся командировки вице-президент собрал расширенное совещание, на которое пригласили Иванова и троих вернувшихся бойцов. Выслушав пострадавших, вице- президент жёстко обратился к присутствующему здесь же начальнику службы безопасности:
— Ну, и долго этот беспредел будет продолжаться? Как вы можете терпеть на нашей территории эту банду? Уже вторую команду лучших бойцов мордуют в каком-то там вонючем Мухосранске! Кто там хозяин? Вы с этими «недоделанными» «наци» справиться, что ли, не можете? Где наш «смотрящий»? Что делают его бойцы? Где менты, которым мы платим, кстати, немалые деньги из общака? Где прокуратура? Где какие-то активные действия с вашей стороны, в конце концов?!
Начальник службы безопасности, не отрывая взгляда от крышки стола, недобро прищурился, тихо ругнулся и процедил сквозь зубы:
— Погодите, суки… отучим!
— Отучайте быстрее! — перешёл на тон выше вице-президент. — Действуйте, действуйте! Иначе наш бизнес там становится убыточным. С вас, что ли, удерживать упущенную прибыль?
— Сказал же, что всё сделаем! — тоже повысил голос начальник службы безопасности и зло посмотрел на вице-президента.
— Когда? — выкрикнул вице-президент, не отводя взгляда.
— Операция разрабатывается, — взял на тон ниже начальник службы безопасности. — Подключили ментов, от них получена информация. На следующей неделе планирую разобраться с этими отморозками. «Наци» в своём лесном лагере общие сборы устраивают. Вот там их всех и прихлопнем одним махом!
— Надеюсь, раз и навсегда? А то вы всё с лета собираетесь! — спокойнее произнёс вице-президент и посмотрел в окно. — Зима уже на дворе.
— Разберёмся один раз и навсегда! — пообещал начальник службы безопасности и снова упёрся взглядом в крышку стола.
После совещания начальник службы безопасности позвал в свой кабинет Иванова и других участников печальных событий. Он попросил каждого из четверых повторить свой рассказ о стычке с представителями «националистов» и записал всё на диктофон.
— Хорошая у них организация! — сделал вывод начальник службы безопасности, убирая в стол аппаратуру. — И подготовка хорошая.
— Слушай, босс, — предложил командир отряда бойцов Александр Батурин, — может, ну их на хрен этих «наци»? Они сейчас по всей России! Что нам с ними рынков не хватит, что ли? Ребята они тренированные, есть прошедшие Афган и Чечню. Дружить надо. Зачем затевать войну?
— Мелко смотришь, Александр! — проворчал начальник службы безопасности, давя тяжёлым взглядом собеседника. — Дело в принципе! Они пришли на нашу территорию. Хозяевами себя почувствовали! Этот рынок мы «крышевали»! Если простим сегодня этим, завтра другие начнут беспредельничать! С чем тогда мы останемся? Нет, слабость нам проявлять нельзя! Уважают жестокость. А проучить этих «отморозков» нужно! Вы все, — обратился он к присутствующим, — приводите себя в порядок и на следующей неделе пойдёте вместе с моим спецназом реабилитироваться и отвоёвывать принадлежащее нам! А сейчас — свободны!
— У меня есть вопрос, — поднялся из-за стола Иванов. Начальник службы безопасности нехорошо посмотрел на него:
— Ну, задавай. Только быстро.
