узла обороны Читахеви. Бека Иоселиани. Сколько у вас человек?
— Около двухсот. Послушайте, я бы хотел…
— Сколько стволов? — Командир был занят своими подсчетами и не давал сержанту слова сказать. А тот, как школьник у доски, был вынужден отвечать гражданскому.
— Две с половиной сотни. Я уполномочен…
— Тяжелое вооружение какое?
— Восемнадцать гранатометов, ящик мин, снаряды…
— Нормально! — Бека захлопнул книжку, придирчиво оглядел новое воинство. — Извини, перебил тебя. Чего ты хотел спросить? — смилостивился он.
— Я уполномочен Советом и лично полковником Ричардсом выяснить обстоятельства инцидента с американскими военнослужащими, прибывшими сюда с первым пополнением.
— Выяснить хочешь?! — Губы командира сжались от злости. Его глаза, казалось, могли прожечь в Крастике дырку:
— Передай вашему полковнику, чтобы присылал в следующий раз воинов, а не дерьмо! Если он так высоко ценит наши усилия, и нашу станцию, как он заверяет в каждом письме! Нам нужны воины, а не паршивые трусы!
— А что произошло?!
— Объясню. — Бека, и без того суровый, багровел на глазах. — Когда прибыл первый караван, с ним пришли двадцать пять солдат в американской форме. Они были вооружены новым оружием, имели гранатометы, каски, бронежилеты, приборы… По сравнению с ними наши люди казались нищими! Но мы приветствовали их, как приветствуют олимпийских богов. Мы надеялись на них. Они должны были составить костяк обороны на том берегу… Видишь, где железная дорога? Противник может наступать либо по автостраде на нашем берегу, либо там, вдоль железной дороги.
— Далеко ли отсюда позиции? — спросил Крастик.
— В километре, не более… В тот день наступали турки по обоим берегам! У них были несколько танков и они начали обстреливать позиции. Ваши имели с собой противотанковое оружие, но как только несколько снарядов разорвались рядом с ними, они бросились бежать! — Голос Беки набирал силу, он уже не сипел, а рычал, как зверь. — Эти трусливые ублюдки, обвешанные оружием бросились бежать, как зайцы. «Обрезанные» же воспользовались этим и поперли напролом! Они смяли позиции на том берегу и ринулись дальше, попутно обстреливая бойцов, что держали оборону на шоссе! Будь прокляты эти трусливые свиньи!
В толпе мужчин, слушавших это откровение, поднялся недобрый ропот. Теперь люди поняли, почему их так неприветливо встречали по пути. Особенно несладко пришлось американцам. Тенгиз заметил, как нахмурился Бруно, как застегнулся на все пуговицы, будто от холода, Гаспар, хотя жара была невыносимой. Они опустили глаза, предпочитая смотреть в землю. А грузины оглядывались на них, косились в их сторону, будто бы это была лично их вина. Разгоряченный Бека продолжал:
— Не все американцы побежали… Человек семь остались на месте и продолжали вести бой. Они погибли с честью. Также как и все на том берегу! А всего мы в тот день потеряли двадцать шесть человек, и это только убитыми! В тот день на окраинах Читахеви появилось много свежих могил.
— А турки прорвались к городку? — крикнул кто-то из толпы.
— Нет, не прорвались! Выручил Мусса со своими бойцами. Они при поддержке трех танков пошли в контратаку и отбросили турок!
Новички понятия не имели, кто такой Мусса. Но, узнав, что дело закончилось благополучно, люди пришли в восторг, выкрикивая возгласы одобрения. Кто-то даже выпалил: «Слава героям непобедимой Грузии»! Нашел время для официоза!
— Где сейчас эти солдаты? Где содержатся те, кто побежал? У меня есть информация, что они арестованы, — не поддержав общей радости, спросил Крастик.
— Были арестованы, — поправил Бека. Затем, выругавшись на сванском наречии, добавил, — Потом расстреляны. По законам военного времени.
У Крастика от услышанного глаза на лоб полезли. Он даже поперхнулся:
— Вы не имели права на это! Применять высшую меру может только…
— Да кто ты такой, чтобы учить меня правам?! — зашипел на него Бека, как змея. — Эти скоты подставили столько людей, из-за них враг чуть не прорвался к станции, а я еще должен выяснять, какие у меня есть права?! У меня есть обязанность! Держать поселок и станцию! И я буду решать, что у меня права, понятно?
Бека пришел в бешенство, его глаза, казалось, вылезут из орбит. Он, как волк на добычу, смотрел на наглого американца. Окружающие притихли. Никто не посмел вмешиваться в их спор. Никто, кроме старого Бессариона:
— Эй, начальники! Вы, конечно, можете разбираться, сколько угодно, но сначала людей накормите и на постой определите, — строго сказал седой боец. — А потом хоть поубивайте друг друга!
Эта отповедь поубавила пыл у разъяренного свана. Лицо его приобрело более спокойное выражение, хотя глаза буквально продолжали метать молнии. Он обернулся и крикнул во всю мощь легких:
— Ради!
Из дверей штаба вышел, прихрамывая, толстый рыжеволосый усач в черной кепке. Одной рукой он придерживал висящий на плече автомат АК-74. Другой опирался на трость.
— Отведи людей в столовую, — распорядился Бека. — И позови Сандро с ребятами, пусть ящики разгружают…
…В трудах и тревожном ожидании прошел день. Шли часы, наступил вечер. Солнце цвета факела медленно исчезло за горами. Читахеви в сумраке расцвел робкими огоньками электрического освещения и дрожащими маяками костров.
На втором этаже в штабной комнате собрались Бека, сержант Крастик и еще два человека, обремененные командирскими должностями. Они обсуждали планы действий, склонялись над картами, многие из которых были старше самых древних стариков в Читахеви. Комната была затянута едким туманом сигаретного дыма. Пепельница на краю стола была переполнена. Тусклая электрическая лампочка, свисавшая с потолка на проводе, утонула в белесой пелене.
— Наша разведка сообщает, что в Двири и Квабисхеви концентрируются значительные силы «турок», — сообщил заместитель Беки. — Есть танки, бронемашины. Ребята насчитали около двадцати единиц техники. Предположительно, у них там около тысячи штыков.
— А откуда здесь турки? — спросил Крастик. — И откуда у них горючее?
— От государственных довоенных границ сейчас мало проку, — отвечал Бека. — Турция, как единое государство, после войны перестало существовать, а оставшаяся территория раскололась на несколько воинственных осколков. Часть турецких формирований к моменту начала войны уже находились на территории Грузии. На их территории осталось много складов НАТО. Вот они и перебрасывают технику своим соратникам на юге Грузии.
— А сколько сил против нас сейчас действует?
— По серьезному — две. Турецко-азербайджанский анклав на юго-западе и звиадисты в долине севернее Триалетского хребта. Армянская группировка по ту сторону хребта не проявляла себя уже давно. Наверное, у них там передел власти. Район, контролируемый уголовниками, дальше на западе — Ацкури и Цинубани. Хотя у них с турками мир. Бандиты часто участвуют в боях на их стороне, как наемники. Серьезной угрозы от них нет, так, мелкие пакости.
— Но по соседству с нами я вижу поселок. Че… Чобихеви. — Крастик поставил отметку на карте. — Его тоже контролируют мусульмане?
— Чобихеви никто не контролирует, — ответил Бека. — Три года назад с гор сошла лавина и похоронила Чобихеви. Тогда снеговая линия в горах была ниже, чем сейчас. Частично ледник растаял, но завалы остались.
— Значит, единственная дорога для турок — это через нас?
— Точно. Через горные хребты, как ты понимаешь, технику не перетащишь. А пригодных для этого перевалов здесь нет. Для них единственная дорога к станции — это через нас, в лоб. Гораздо выгоднее положение у звиадистов. Они занимают межгорную долину у Сакире, южнее нас. И имеют больше
