на асфальт, второй приводит в боевое положение и целится в небо. Видно, он сопровождает пролетающий над ним самолет. Потом меняется в лице. Снимает с плеча пусковую трубу, с удивлением рассматривает ее, бросает себе под ноги и берет вторую. То же самое. Видно, что Виссар в бешенстве. Он трясет «Иглу», несколько раз несильно бьет ею по асфальту и снова пытается сделать пуск. Безрезультатно. Рука с «Иглой» безвольно опускается вдоль туловища. Он с тоской смотрит в небо. Было понятно, в этот момент цель уже уходит. Фролов брезгливо улыбнулся. Когда чеченец пытался разрядить вторую ракету, мимо проехали сразу четыре машины. Водители сделали вид, будто не понимают, что этот человек делает на дороге.
«Вот оно, трусливое бесхребетное быдло. Даже если Виссар выстрелит и собьет самолет, никто из них при случае не захочет узнать его на очной ставке или опознании, – думал Фролов. – Они будут пожимать плечами, разводить руками и отводить взгляд в сторону. Лишь бы не подписывать бумагу, которая станет этому террористу билетом на пожизненное заключение. Они будут думать о его родственниках, которые вдруг объявятся и отомстят, о дружках, оставшихся на свободе».
В этот момент рядом неожиданно тормозит проезжавший мимо «Ниссан» и резко сдает назад. Виссар отлетает на несколько метров и падает на асфальт. Из машины выбирается парень с битой в руках и бросается на пытающегося встать чеченца. С размаха он бьет Виссара по голове, и тот, развернувшись вокруг своей оси, падает. Одновременно в кадре появляется еще мужчина. Скорее прохожий. Он пытается отобрать биту, но «патриот» толкает ею его в грудь. Прохожий отлетает. Однако уже через минуту вокруг места инцидента с десяток людей в штатском. Фролов догадался, что это сотрудники спецслужб. Подъехала «Волга». Едва передвигающего ногами Виссара загрузили на заднее сиденье и увезли.
– Что скажешь? – раздался за спиной голос Нусона.
– Почему ракеты не улетели? – Фролов выпрямился, поморщившись от хруста в суставах.
– Это уже другой вопрос. – Нусон, серый от злости, прошел к столу и уселся в кресло Фролова. – Возможно, албанцы подсунули нам технически неисправные комплексы либо их раньше обнаружили русские и на каком-то этапе вывели из строя. Ты лучше скажи, походит на то, что его здесь ждали? Почему так быстро появились представители спецслужб? Как оцениваешь действия Виссара?
– Начну с последнего вопроса, так как он мне ближе. – Фролов заложил руки за спину, посмотрел на экран, по которому уже шла рябь, и снова перевел взгляд на Нусона: – Виссар сработал идеально. Не вижу никаких сбоев. Дальше, по поводу быстро прибывших сотрудников. Скажу честно, наоборот, они-то как раз оказались даже с некоторым опозданием. Я долго жил в Москве и знаю, как нашпигованы в период таких мероприятий улицы переодетыми ментами и эфэсбэшниками. Ну а парень, который ударил его машиной, попросту случайно проезжал и увидел, что чеченец собирается сбить самолет.
– Но почему бита? – изумленно протянул Нусон. – Он готовился? Или как в Америке помощник шерифа, так и в России есть люди, которые сотрудничают с силовыми структурами?
Это предположение вызвало у Фролова улыбку.
– Не знаю, как объяснить, – он развел руками.
– Объясни, как можешь, я постараюсь разобраться, – Нусон уселся поудобнее и с интересом уставился на доктора.
– Наши водители почти всегда берут с собой в дорогу биту, монтировку...
– Что это такое, монтировка? – перебил его Нусон.
– Железный ломик, труба, металлический прут большой толщины...
– Понял, дальше, – кивнул Нусон.
– Если случается авария, а люди у нас горячие, то почти всегда дело доходит до драки, – пряча улыбку, пояснил Фролов. – Чтобы защищаться, возят с собой в салоне такие штуки.
– Дикая страна, – покачал головой Нусон.
«Что ты скажешь, когда узнаешь о причине убийства Князя, – с грустью подумал Фролов. – А может, не докладывать ему ничего? Помер сам, и все. Так и сделаю», – решил он.
Нусон улетел перед обедом, пообещав вернуться на следующий день после того, как будет осуществлен взрыв в метро.
Фролов спустился вниз. Галочка колдовала на небольшой кухне, готовя обед для «пациентов». Некоторые препараты имели специфический запах, поэтому приходилось добавлять определенные специи, чтобы он не был особо заметен. Впрочем, с каждым днем у принимавших эту пищу людей вкусовые ощущения притуплялись.
– В обед Князю добавь «синьку».
Галочка удивленно вскинула на Фролова взгляд:
– Зачем? Мы же уже все прокололи!
Вызывающее тошноту и рвоту зелье они использовали первые несколько дней с той целью, чтобы убедить мужчин, что те подхватили кишечную инфекцию, после чего принимались активно ее «лечить» как внутривенными вливаниями, так и огромным количеством таблеток. На самом деле ни один препарат и близко не стоял с теми, которыми излечиваются подобные заболевания. Все это было лишь предлогом загрузить организм психохимическими препаратами: нейролептиками и наркотиками. Теперь был этап семантического воздействия. Им внушали, что у каждого есть враг, показывали фотографии, записи, где запечатлены подлежащие уничтожению люди. Большинство из них Фролов знал. Видный политик, журналист, ведущий передачи «Время истины».
– Фролов! – позвала Галочка и помахала перед его лицом ладонью. – Ты чего, тоже транквилизаторов обожрался? Зачем, спрашиваю?
– Потом его ликвидируешь, – охрипшим вдруг голосом проговорил Игорь Павлович.
– Как скажешь, – она стала разливать по тарелкам суп. – Только ведь нам нужен материал, чтобы троим заблокировать память.
– Один будет, – пожал плечами Фролов. – Надо сказать албанцам, чтобы привезли парочку сербов.
– Они говорят, что с каждым разом их все труднее похищать, – напомнила Галина. – И требуют удвоить плату.
– Этот вопрос решим, – Фролов вышел. С минуту постоял в коридоре и направился в комнату Князя.
Сын лежал на кровати, заложив за голову руки, и с безучастным видом смотрел в потолок. Работал телевизор. По экрану бегал Шварценеггер с пулеметом наперевес и поливал вокруг себя свинцом. У каждого потенциального киллера в комнате был заблаговременно заложен комплект дисков, на которых посредством двадцать пятого кадра была заложена информация, вызывающая презрительное отношение к жизни.
При появлении Фролова Князь медленно сел. Лицо расплылось в широкой улыбке:
– Я странно чувствую себя здесь.
– Последствия отравления, – пряча взгляд, ответил Фролов, а про себя подумал, что его сын имеет очень стойкий к препаратам организм. Другие уже превратились в «овощи». Почти ни на что не реагируют. Сейчас они подвергаются полной загрузке. Как новый компьютер. Потом Фролов сделает их активными. А этот даже понял, что с ним что-то не так.
«Возможно, большую роль сыграл стресс, перенесенный при встрече с отцом», – подумал он о себе в третьем лице и сел на край стула.
– Скоро за вами приедут, – зачем-то сказал Фролов. – Поплывешь на корабле...
– Не поплыву, а пойду, – растягивая слова, с какой-то детской обидой в голосе поправил Князь.
Открылись двери, и в комнату с подносом в руках вошла Галочка. Увидев Фролова, она замешкалась и встала.
– Проходи, – поторопил Игорь Павлович.
Ассистенка прошла к столу, выставила на него тарелку супа, миску с жареным мясом и чай. Несколько ломтиков хлеба положила поверх стакана. Потом посмотрела на Фролова, перевела взгляд на Князя и обратно.
«Заметила, сучка!» – догадался Игорь Павлович и резко встал:
– Приятного аппетита.
– Спасибо!
В этот момент Фролов уже повернул к выходу и втянул голову в плечи, ужаснувшись, что сын сейчас добавит слово «папа». Но этого не произошло.
Галочка выскочила следом. Он, не оборачиваясь, двигался к ведущей на первый этаж лестнице.
