– Но ведь у вас нет дипломатических отношений! – воскликнул Антон.
– Артур Валентинович, – следователь откинулся на спинку стула. – Вы в международном розыске, и вас хотят видеть представители Интерпола. А это уже совсем другой вопрос.
– За что?
– Вам виднее.
– Да нет, – пожал плечами Антон, делая вид, что огорошен известием. – Такого просто не может быть! Разве за то, что на последнем приеме у президента США фужер поломал...
– Вы подозреваетесь в совершении тяжких преступлений в России и подлежите экстрадиции. Грузии вы тоже не нужны, у нас своих бандитов хватает.
– Но ведь все не так! – возмутился Антон.
– Что не так? – вскинул на него удивленный взгляд следователь.
– Нам предложили поехать к вам на работу.
– Послушайте, у нас у самих безработица. Конечно, если бы вы были, например, врачом с мировым именем или виноделом, я бы поверил. А так... Кто вас мог пригласить?
– Чего ты несешь, начальник? – захлебнулся от негодования Антон.
– Все, хватит! – ударил ладонью по столу следователь. – Не забывайтесь!
– Нам предлагали ра-бо-ту! – по складам проговорил Антон. – Паспорта, которые вы изъяли у нас, сделаны одной из ваших спецслужб.
– Перестаньте врать, – нахмурился следователь. – Назовите вашу кличку в криминальных кругах.
– Федос, – буркнул Антон и тут же спохватился. – Э-э! Какие криминальные круги? Это меня со школы так зовут.
– Вы подозреваетесь в убийстве и нескольких вооруженных грабежах, – стал перечислять следователь придуманные аналитическим отделом «заслуги» Антона. – Вам вменяется хранение оружия, изготовление взрывчатых веществ…
– Какие взрывчатые вещества?
– Мы располагаем информацией о результатах обыска на вашей квартире в Москве, – пояснил следователь. – Кроме этого, в запросе Интерпола появилась информация о вашей причастности к преступлениям в Ростове, куда вы приехали, спасаясь от ареста.
– Ни от чего я не спасался, – отвернулся Антон. – Там, кстати, легче затеряться. В Ростов я приезжал для других целей.
– Эти цели еще при Союзе назывались «гастролями», – прищурился следователь и надавил на кнопку в столе.
Сзади открылись двери, и вошел полицейский.
– В четвертый кабинет, – приказал ему следователь. – На детектор лжи.
Джин открыл глаза. Некоторое время он лежал, пытаясь определить, сколько времени. Часы, сотовые телефоны и документы у них изъяли. Во времени ориентировались по внутреннему хронометру, сверяя его с сигналами и командами дежурного. Третий день Джин, Шаман и Габбро жили по жесткому распорядку дня. В пять тридцать подъем и небольшая зарядка в соседнем помещении, которая проходила под шум вентиляционной системы, потом утренний туалет. Курсанты заправляли кровати и умывались, после чего шли в молельную комнату. Джин не пропускал намаз, впрочем, как и остальные. Завтракали в столовой, которая располагалась в конце коридора. Столик на четверых. Всего в зале их было установлено шесть, значит, база подготовки рассчитана на двадцать четыре человека. Больше двух третей мест пустовало. До обеда – шесть часов занятий, еще четыре – после. Пока они лишь один раз поднимались наверх – отрабатывалась тема по топографии, ориентирование на местности ночью. Джина поразил Центр подготовки диверсантов. С виду – обычная кошара, однако это лишь внешне. Внутри, на глубине нескольких метров, суперсовременные классы, пищеблок, комната отдыха, спортзал, тир, множество вспомогательных помещений, небольшая электростанция и узел связи. Со слов Яна, начальника центра «Амирани», это сооружение с легкостью выдержит прямое попадание большинства ракет «воздух – земля» российского производства. Он не скрывал, что при строительстве учитывался характер и назначение Центра. В случае, если в распоряжение российских спецслужб попадет информация об этом учреждении, возможен удар. Мало какая страна станет терпеть у своих границ настоящее осиное гнездо, и наверняка никто по этому поводу особо возмущаться не будет.
Особенно Джина поразил класс с макетом Сочи, на котором ежедневно менялась обстановка. То появлялись новые краны, то исчезал снесенный частный дом, шло огромное строительство. На карте города и прилегающих к нему районов были отмечены места, где можно укрыться, устроить блиндаж, снять комнату...
Среди курсантов, которые уже проходили подготовку вместе с офицерами-чеченцами, были и известные Джину террористы. Он в первый же день узнал Хаважа Албагачиева. Рослый, широкоплечий, с выпуклыми глазами бандит вел себя немного надменно. Здесь он был со своим моджахедом. О Кахире Элимханове, сорокалетнем чеченце из горного аула, Джин также знал. Бандит в свое время уже отсидел часть срока за участие в незаконных бандформированиях, но был выпущен по амнистии. Как оказалось, снова взялся за оружие. А вот третий дружок Хаважа был Джину не знаком. Уроженец Грозного Салтахан Газанов, импульсивный, с нервным лицом и с длинными, до плеч, волосами, воевал лишь год. За свое пристрастие к рисованию карикатур носил кличку Художник и уже успел нахамить Джину в столовой. Конфликт был пустяковый. Джин слегка толкнул стул, на котором сидел Художник, когда выходил после завтрака, и тот пролил чай. Однако этого было достаточно, чтобы смотреть друг на друга волками. Еще один чеченец держался особняком. Звали его Тагир. За трое суток Джину так и не удалось с ним пообщаться. Он даже не знал, откуда тот родом.
Под потолком медленно стали наливаться светом прямоугольные лампы, одновременно раздался негромкий, но нудный гул. Курсанты зашевелились. Это был сигнал подъема.
– Доброго дня всем! – медленно спустился на пол Хаваж.
– И тебе того же! – пожелал Джин и откинул одеяло.
В умывальнике уже плескался под краном Шаман.
– Ты когда встал? – удивился Джин, ставя в подставку зубную щетку и бритву.
– Рано проснулся. – Шаман плеснул себе воды на грудь, взял висевшее на крючке полотенце и стал вытираться.
– Заболел?
– Нет.
– Как рука? – Джин тронул повязку.
– Скоро можно снять, – отмахнулся Шаман и вышел.
– Послушай, Лесник, – раздался над ухом голос Хаважа, – вот смотрю я на тебя и глазам своим не верю: за год ты так изменился…
«Неужели все понял? – обожгла мысль. – И где они могли встречаться?» Однако внешне Джин никак не выдал своего волнения. Он плеснул на лицо водой и посмотрел на себя в зеркало. Здесь их заставили подстричься и ежедневно брить бороды. Джин мало походил на человека, который долгое время провел в лесах. С другой стороны, прошло достаточно времени, чтобы немного поправиться.
– Почему молчишь? Язык проглотил?
Джин перевел взгляд на отражение Хаважа:
– Время при нашей жизни течет быстрее.
– Что правда, то правда, – согласился с ним Хаваж. – Только вроде у тебя оно и вовсе вспять повернуло. Ты помолодел.
– Ты меня видел измотанным переходами и боями, а сейчас мы встретились на курорте. – Джин стал чистить зубы.
– Скажи, разве ты тот Лесник, которого расхваливают на каждом углу? – неожиданно спросил Хаваж. – Почему молчишь? – продолжал допытываться Хаваж.
– Я не понял твой вопрос, – Джин выпрямился.
Хаваж набрал пригоршню воды.
Джин не стал больше испытывать судьбу. Он знал, что последует за этим, и двинул основанием ладони по затылку бандита. Раздался лязг зубов о раковину. В следующий момент Джин отбросил полотенце,
