Вместо ответа Кларк кивнул головой и неожиданно улыбнулся:
– Но я не понимаю, почему у вас испортилось настроение? Если это так, то результат операции даже превзошел все наши ожидания.
– Вы правда так считаете? – встрепенулся Бебури.
Кларк отложил в сторону папку, встал со своего места и прошел из угла в угол кабинета.
– Сами подумайте, у нас в руках офицеры спецслужбы России. – Он остановился напротив стола. – Не инвалиды и немощные старики, хватая которых и обвиняя в шпионаже, вы смешили весь мир, а профессионалы. Появилась масса возможностей...
– Мы наконец сможем уличить русских в подрывной деятельности! – воскликнул Бебури.
Кларк посмотрел на него как на несмышленого ребенка:
– А кому это сейчас надо?
– Ну, хотя бы обменяем наших сотрудников, осужденных в России за шпионаж, – оживился Арджевани.
– Знаете что, на вашем месте я бы забыл про этих людей. – Кларк медленно подошел к столу и оперся на него руками, нависнув над Арджевани: – Их место в русской тюрьме. Они проявили низкие профессиональные качества, трусость, слабый интеллект. При этом на них было потрачено большое количество денег. Разве такие люди нужны Грузии?
– Вы предлагаете взять русских на службу? – рассмеялся Ежов собственной шутке. – А что, неплохая идея.
– Я предлагаю продолжить с ними игру. – Кларк оттолкнулся от стола и снова стал ходить по кабинету. – Первое, нужно устроить нечто похожее на базу подготовки боевиков. Ведь мы же обещали им тренировочный лагерь. На полном серьезе проводить занятия, но при этом дать понять, что объектами атак для них будут, например, заводы по производству героина в Афганистане. Нужно сбить их с толку, дезорганизовать. Лишенные связи со своим руководством, они попытаются самостоятельно разобраться в ситуации, в которой оказались. Поверьте, мы сможем узнать без всяких допросов, какие цели они преследовали, уезжая сюда.
– Но это и так ясно, – хмыкнул Ежов. – Ваш агент вербовал их для службы в Иностранном легионе. В конечном итоге им удалось узнать, что на самом деле они должны будут пройти обучение в Грузии для работы в России. Естественно, ГРУ приняло решение найти объект, где готовят такие группы, вычислить людей, которые в перспективе будут возвращены в Россию, и по возможности уничтожить лагерь.
– Я глубоко убежден, что это лишь небольшая часть задач, – стоял на своем Кларк, – так что подготовьте место для работы с ними. Можно подключить и вербовавшего их сотрудника.
– А если это результат ее предательства? – плаксивым голосом спросил Бебури.
– Вот видите, сколько сразу задач мы можем решить, если сделаем вид, что данные полиграфа нас устроили, – с назиданием проговорил Кларк.
– Но ведь и они не дураки, – попытался возразить Ежов. – Наверняка догадаются, что их раскололи.
– Они применяли разные уловки, чтобы сбить машину с толку, – пояснил Кларк. – Подозреваю, что полиция их недостаточно хорошо обыскала и им даже удалось пронести препараты, затормаживающие мозговую активность. Ведь экспертов в большей степени смутили ответы на контрольные вопросы. Хотя, – развел он руками, – они могли предусмотреть такое развитие событий и употребить что-то еще до ареста.
– И все же я бы еще раз проверил Ольгу, – задумчиво произнес Бебури. – Может, публичный дом, в котором она оказалась, – лишь предлог скрыть период нахождения ее в следственном изоляторе ФСБ, где она подвергалась обработке?
За эти несколько часов он сильно изменился. Стал словно меньше, лицо покрылось бордовыми пятнами, градом катился пот, глаза бегали. Он не знал, куда деть руки. Еще бы, ведь он непосредственно на месте курировал работу Ольги. После ряда неудач последних нескольких лет ему грозило не только увольнение. Их общий с Арджевани начальник пообещал в случае очередной неудачи судить его, намекнув, что так, как работает он, работают только предатели. Чем это чревато для него, он знал.
– Кстати, – прищурился Арджевани, – а куда запропастился наш герой Нугзар Табагари?
– Он был месяц в Чечне, – зачем-то напомнил Бебури. – Участвовал в операциях, которые проводил отряд полевого командира Хаважа Албагачиева, чтобы лично увидеть его моджахедов в деле и подобрать из них лучших для претворения наших планов в жизнь. Был ранен.
– Даже так? – удивленно вскинул брови Березинский. – Таких людей надо поощрять.
Арджевани едва заметно улыбался, когда Бебури рассказывал о героизме своего коллеги. Но тот, не замечая этого, продолжал расхваливать Нугзара.
– Он даже отказался лечь в госпиталь...
– И теперь рассказывает своим родственникам сказки о своих подвигах! – неожиданно перебил его Арджевани. – Хватит, как говорят русские, молоть чепуху. Этот так называемый «эксперт по диверсионной работе» недалеко ушел от вас. Бок он прострелил себе сам, когда в темноте пытался засунуть в кобуру пистолет. В операциях не участвовал, а присутствовал при расправе над главой администрации одного из районов Чечни и полицейским. Хватит ему отдыхать. Пусть едет на базу и занимается там подготовкой группы.
– Но он сам мне рассказывал, как они попали в засаду и он руководил, – округлив глаза, попытался реабилитировать дружка Бебури, однако Арджевани перебил его:
– В отличие от вас я работаю. – Он выдержал паузу, давая Бебури возможность переварить услышанное. – Так вот, – продолжил он, насладившись тем, как перенес упрек подчиненный, – специально назначенные люди опросили всех боевиков, в отряде которых работал наш славный герой. Общее мнение чеченцев – Нугзар Табагари не воин. С ним пришлось нянчиться. После окончания занятий в городе я собрал их всех и провел беседу. Мне пришлось врать, что Табагари – всего лишь преподаватель военной топографии и к проявлениям его слабости надо относиться со снисхождением.
– Федосеев Артур Валентинович. – Заглянув в последний паспорт, дежурный поднял взгляд на стоящих у стены троих мужчин с уставшими лицами.
– Это мой, – шагнул вперед и протянул руку Антон.
Полицейский вложил ему в ладонь коричневую книжку, заложил руки за спину и оглядел задержанных накануне русских.
– От имени руководства нашего отдела приношу свои извинения, – вздохнул он, подбирая слова, но на помощь пришел Дрон:
– Да ничего страшного, командир! Меня в Москве за то, что регистрации не было, пять суток мариновали в таких условиях, что ваш участок мне гостиницей показался.
Спецназовцы продолжали играть свои роли, хотя понимали: грузины их просчитали. То, что сейчас всех троих отпускают, говорило только об одном: теперь они постараются использовать эту ситуацию с максимальной выгодой для себя.
– Эх, какой воздух! – оказавшись на улице, прохрипел Дрон. – Свободой пахнет.
Они направились к шоссе. Антон увидел стоящий «Богдан» и понял, что это для них. Бросалось в глаза, что окна автобуса закрыты плотными черными шторами.
– Лишнего не болтать, – вполголоса стал инструктировать Антон, – линии поведения не менять. Как будто ничего не заметили.
Конечно, он очень рисковал, говоря это на ходу. Полицейским ничего не стоило снабдить их сумки или личные вещи «жучками», но он надеялся, что это произойдет позже.
Двери «Богдана» открылись, и навстречу вышел не кто иной, как Бебури.
– Вот так встреча, – безрадостно вздохнул Дрон.
Антон был уверен, что именно этот человек будет и в дальнейшем курировать их, делая вид, будто ничего не произошло. Также он знал, что на объект их уже не повезут, а будут имитировать подготовку в другом месте. В конечном итоге спецназовцев ждет либо смерть, либо арест.
– Заходите, рассаживайтесь, – потер руки Бебури. От внимания Антона не ускользнули его бегающие при этом глаза.
– Хорошо вы нас встретили! – бросив в проходе сумку и плюхнувшись на сиденье, стал возмущаться
