Дон Жуан

Он мирно жил в хранительной глуши

62

До старости глубокой. Преступленье
Не омрачало дум его простых;
Здоровье — верный друг уединенья
Немало дней беспечно — золотых
Ему дало; болезни и сомненья
Теснятся в клетках улиц городских,
А честный Бун провел в лесу и в поле
Лет девяносто — может быть, и боле.

63

И, что всего ценней, оставил он
Надолго память добрую по праву.
(Удел не всех прославленных имен
Без доброй славы что такое слава?
Пустой кабацкой песенки трезвон!)
Ни ревности, ни зависти лукавой
Не знал отшельник деятельный сей,
Дитя лесов и солнечных полей.

64

Людей он, правда, несколько чуждался,
Включая даже собственную нацию:
Чуть кто-нибудь в лесах его являлся,
Он удалялся в сильной ажитации.
По существу, он искренне боялся
Новейших форм и благ цивилизации,
Но, встретив человека одного,
По-братски он приветствовал его.

65

Он не был одинок; сыны природы
Вокруг него доверчиво росли.
Ни меч, ни брань, ни тайные невзгоды
Сей юный мир состарить не могли.
Не зная ни тоски, ни непогоды,
Они на лоне матери-земли
Хранили нравы вольного кочевья,
Свободные, как реки и деревья.

66

От карликовых жалких горожан
Их отличали мужество и сила,
Красивая походка, стройный стан
И простота души. Не превратила
Их мода в изощренных обезьян,
Их жадное стяжанье не томило,
И браться за ружье по пустякам
Ни разу не случалось их стрелкам.

67

Они трудились днем и сладко спали,
Когда спокойный вечер наступал;
Их ни разврат, ни роскошь не смущали,
Ни подкупа порок не обольщал;
Их сердца не тревожили печали,
Их светлый мир был и велик и мал,
В уединенье общины блаженной
Они вкушали радости вселенной.

68

Но полно о природе! Нужно мне
Напомнить о тебе. Цивилизация!
О битвах, о чуме, о злой вине
Тиранов, утверждавших славу нации
Мильонами убитых на войне,
О славе, генералах и реляциях,
Украсивших интимный кабинет
Владычицы шестидесяти лет.

69

Итак, отряды первые вбежали
В горящий осажденный Измаил;