Но если и титаны так скромны, Мы, мелкий люд, на рок не обижаясь, Уж вовсе быть покладисты должны. Я, например, от всей души стараюсь, Да желчь меня замучила, вредны Мне впечатленья — сразу я взрываюсь; Я стал бы totus teres,[123] как мудрец, Но дунет ветер — и всему конец! 11 Я выдержан, но часто не хватает Мне выдержки; я скромен, но упрям, Я тих, когда меня не раздражают, Я весел, но грущу по пустякам, Я — semper idem,[124] но порой пылает В моей крови Hercules furens[125] сам; Во мне всегда, насколько мог постичь я, Две-три души живут в одном обличье. 12 Итак, остался мой прекрасный дон В том щекотливом, «лунном» положенье, Когда принять мужчина принужден Без колебаний смелое решенье. Но сохранил ли добродетель он Иль сгоряча поддался искушенью, Я не скажу, меня не подкупить; Вот разве поцелуем, может быть. 
13 Вопрос я оставляю нерешенным. Итак, настало утро. Завтрак. Чай. (Его не петь, а только пить дано нам.) Но лиру я попортил невзначай, Бренча хвалы влиятельным персонам Гостям Амондевилла. Примечай: Последними изволили явиться Графиня и Жуан невиннолицый. 14 От встречи ль с призраком (боюсь сказать) Иль от чего другого — полусонным Был мой герой. Он мог бы так устать, Когда бы дрался с целым батальоном! Он жмурился, стараясь не дремать; Графиня тоже с видом истомленным Сидела тихо и бледна была, Как будто до рассвета не спала. ,
«Пастух Коридон к Kрасавцy» (лат.).
Сказанного достаточно! (лат.)
