И тех, что носятся в волнах с обрывками снастей, —Ветр буйный мчит на риф вины иль в океан страстей.И коль в крушеньи счастья им остался цел магнит, —Ах, знать к чему, где скрылся брег, что их мечты маниn?Смертельный холод их объял, мертвей, чем Смерть сама:К чужой тоске душа глуха, в своей тоске нема.Где слез ключи? Сковал мороз волну живых ключей!Блеснет ли взор — то светлый лед лучится из очей.Сверкает ли речистый ум улыбчивой рекойВ полночный час, когда вотще душа зовет покой, —То дикой силой свежий плющ зубцы руин обвил:Так зелен плющ! — так остов стен под ним и сер, и хил!Когда б я чувствовал, как встарь, когда б я был — что был,И плакать мог над тем, что рок — умчал и я — забыл!Как сладостна в степи сухой и мутная струя, —Так слез родник меня б живил в пустыне бытия!
Март 1815 г.
Перевод В. Иванова
На бегство Наполеона с острова Эльбы
Прямо с Эльбы в Лион! Города забирая,Подошел он, гуляя, к парижским стенам —Перед дамами вежливо шляпу снимаяИ давая по шапке врагам!
27 марта 1815 г.
Перевод А. Арго
Ода с французского
IО Ватерлоо! Мы не клянемТебя, хоть на поле твоемСвобода кровью истекла:Та кровь исчезнуть не могла.Как смерч из океанских вод,Она из жгучих ран встает,Сливаясь в вихре горних сферС твоей, герой Лабэдойер(Под мрачной сенью тяжких плит'Отважнейший из храбрых' спит).Багровой тучей в небо кровьВзметнулась, чтоб вернуться вновьНа землю. Облако полно,Чревато грозами оно,Все небо им обагрено;В нем накопились гром и светНеведомых грядущих лет;В нем оживет Полынь-звезда,В ветхозаветные годаВещавшая, что в горький векНальются кровью русла рек.IIПод Ватерлоо НаполеонПал — но не вами сломлен он!Когда, солдат и гражданин,Внимал он голосу дружинИ смерть сама щадила нас —То был великой славы час!Кто из тиранов этих могПоработить наш вольный стан,Пока французов не завлекВ силки свой собственный тиран,Пока, тщеславием томим,Герой не стал царем простым?Тогда он пал — так все падут,Кто сети для людей плетут!IIIА ты, в плюмаже снежно-белом(С тобой покончили расстрелом),Не лучше ль было в грозный бой
