стаканчиков виски отдал мне макинтошевский плащ[31]. Разумеется, не свой. Так вот, недавно этот парень повесился.
Оглянувшись по сторонам, Бенни наклонился ко мне и громко, даже очень громко, прошептал:
– Знаете, что я еще слышал? Будто бы стая волков вырвала из тела мертвеца печень.
Потом он выпрямился и стал с усердием протирать пивную кружку.
– Впрочем, зачем я вам это рассказываю, Лэндор? Вы же были в академии.
– С чего вы взяли, Бенни?
– Да так, козодой пропел.
Чем меньше человеческое поселение, тем быстрее распространяются новости. А Баттермилк-Фолс – это даже не городишко. Это деревня. Самое забавное, здешние жители почти все ниже среднего роста. Исключение составляет торговец жестяной посудой, которого заносит сюда дважды в год. Такого великана я еще нигде не встречал.
– Козодои – болтливые пташки, – важно поддакнул Слепец Джаспер.
– Бенни, а вам случалось говорить с этим Фраем? – спросил я хозяина.
– Раз или два, не больше. По-моему, у бедняги не все было ладно с головой.
– Не с головой, а пониже, – возразил Джек.
Он хотел что-то добавить, но в тот момент появилась Пэтси, неся пресные лепешки. Мы невольно замолчали. Когда она проходила рядом со мной, я не удержался и тронул ее за подол платья.
– Прости, Пэтси. Я не знал, что этот Фрай был…
– Не был, – ответила она. – Не был тем, кем бы ему хотелось. Но ему очень хотелось. Парня можно понять, правда?
– А все-таки, Пэтси, чем же он навлек твою немилость? – полюбопытствовал Джаспер.
– Тем, чего не исправишь. Вы же знаете, мне нравятся темноволосые мужчины. А рыжие волосы… На голове еще туда-сюда, но только не ниже. Такой уж у меня принцип.
Опустив поднос на столик, Пэтси вперилась в пол.
– Не понимаю, что довело парня до таких дел. Совсем мальчишка. Даже сделать не смог как следует.
– Что значит «как следует»? – немного насторожился я.
– То и значит, что он веревку толком не отмерил. Говорят, целых три часа помирал.
– Кто говорит, Пэтси?
Она ответила не сразу. Кивнув в сторону дальнего угла, Пэтси негромко сказала:
– Вот он.
В дальнем углу сидел кадет. Рядом стоял прислоненный к стене мушкет. На самом краешке стола лежала кожаная шляпа. Черные волосы поблескивали от капелек пота, а бледный высокий лоб был наполовину скрыт в тени.
Трудно сказать, сколько правил он нарушил, явившись сюда. Без разрешения покинул пределы академии… Наведался в питейное заведение с явной целью выпить самому… Разумеется, этот кадет был не единственным нарушителем правил. Многие его товарищи наведывались сюда ближе к ночи, когда двуногие ищейки спали. Но я впервые видел, чтобы кадет появился в «Красном домике» днем.
Думаю, читатель уже догадался, кто сидел в дальнем углу. Да, то был кадет четвертого класса По. Моего прихода к Бенни он явно не видел. Не могу сказать, находился ли он в ступоре или глубоко погрузился в свои мечтания. Я простоял над ним полминуты и уже собирался вернуться к стойке, когда наконец услышал глухое, бессвязное бормотание – не то поэтические рифмы, не то заклинания.
– День добрый, – сказал я.
Его голова резко запрокинулась назад, а серые глазищи выпучились и уставились на меня.
– Вы? – воскликнул он.
Едва не опрокинув стул, По вскочил, схватил мою руку и стал сжимать в своей.
– Рад вас видеть. Не угодно ли присесть? Мистер Хейвенс! Еще порцию для моего друга.
– А кто платить будет? – услышал я вопрос хозяина заведения.
По, скорее всего, этих слов не слышал, ибо он жестом подозвал меня и тихо прошептал:
– Мистер Хейвенс…
– Лэндор, что он там говорит обо мне?
Смеясь, По сложил руки рупором и крикнул:
– Мистер Хейвенс – единственный человек в этой забытой Богом пустыне, душе которого знакомо понимание и сострадание.
– Как же я тронут его словами!
Здесь, читатель, я вынужден дать некоторые пояснения. В словах Бенни скрывалась едва уловимая двусмысленность. Дело в том, что восторженные слова По и ответ Бенни на них прозвучали… одновременно. Только завсегдатай может обратить внимание на такой нюанс. По не был завсегдатаем. Он решил, что хозяин не расслышал его комплимента, и поспешил повторить сказанное – уже громче и
