Кроме того, им позволили совершить плавание/ на 'Буре' — судне, которое везло в порт Бужи трубы для нефтепровода и запасные детали к насосам и буровым.
Сначала братьям казалось несколько странным название судна, но капитан Памье им все объяснил: как алмазный бур вгрызается в землю, проходя сквозь твердые породы в поисках нефтяного пласта, так корабль прокладывает себе дорогу сквозь морские волны. А поскольку 'Бур' к тому же принадлежал нефтяной компании, название его было вполне оправдано.
Однако грузовое судно — не то что пассажирское. Каюты для экипажа здесь очень тесные. Все свободное место отдается грузу.
Вот потому-то мальчикам и пришлось устроиться в чулане. Здесь были поставлены одна над другой две металлические койки, между ними и переборкой оставалось не больше полуметра. Сквозь толстое стекло иллюминатора пробивался слабый свет.
Братья достали из шкафа дождевики из толстой желтой клеенки, надели их и накинули капюшоны.
Вырядились, как на карнавал, — сказал Даниель. — А тебе даже идет. Лично мне в таком облачении хочется поработать ньюфаундлендом!
Ты… Нет, лучше помолчу, — отозвался Мишель. — Схожу-ка я, пожалуй, к коку: кажется, без его таблеток не обойтись.
Давай, слабак, иди, — хмыкнул Даниель, шлепнув кузена по спине.
Слушай, не толкайся, — запротестовал Мишель. — И без тебя качает…
В полном снаряжении они вышли из каюты и вернулись на палубу. Совет лейтенанта Рансье оказался весьма кстати. Как он и предполагал, начался настоящий ливень. В канатах лебедок завывал ветер.
Время от времени палубу захлестывала белая пена, которая потом стекала по шпигатам[1] обратно в море.
Даниель толкнул брата локтем.
Нет, ты только подумай! Наш корабль в эту бурю — все равно что ореховая скорлупка!
Между тем 'Бур' был довольно крупным судном: водоизмещение четыре тысячи тонн, сто метров в длину, пятнадцать в ширину. И все же Мишелю показалось, что в каком-то смысле Даниель прав. Утром, в спокойных голубых водах гавани, 'Бур' представлялся им настоящей громадой, но сейчас, под ударами пенящихся волн в бушующем море, он словно бы съежился, стал маленьким и хрупким.
Братьям быстро надоело стоять на палубе под пронизывающим ветром. Они прошли сквозным коридором и снова оказались на мостике. В рулевой рубке у штурвала стоял моряк. Утром оба брата уже успели подержаться за это огромное колесо с рукоятками, от которого с помощью специального механизма передавались команды на руль.
Лейтенант Порьон только что сменил на вахте капитана Памье. Щуплый силуэт первого помощника составлял разительный контраст с величественной фигурой капитана. От Порьона, с его седеющими висками и огрубевшим от непогод лицом, веяло каким-то грустным достоинством, которое смущало всех, кто с ним разговаривал.
Ну что, молодежь, — окликнул их капитан, — как самочувствие?
Более-менее, — бодро ответил Мишель, хотя, честно говоря, от маслянистого запаха клеенки ему стало еще хуже.
Скорее менее, чем более, — добавил Даниель, ухмыльнувшись.
Для новичков вы выглядите очень неплохо, — заметил лейтенант Порьон. — Если продержитесь так до ночи, станете чемпионами.
Спасибо, лейтенант.
И вдруг какой-то странный звук заставил всех насторожиться.
— Это что еще такое? — проговорил капитан Памье.
Мишелю и Даниелю показалось сначала, что это машина выпустила пар: встревоживший их звук походил на резкие трескучие выхлопы открывшегося предохранительного клапана.
Шум нарастал так быстро, что мальчики невольно отступили к стене; сердца у них бешено колотились…
Капитан и первый помощник бросились на палубу.
2
Мишель и Даниель так стремительно последовали за моряками, что чуть не столкнулись в дверях.
Памье и Порьон стояли на палубе и, прикрыв глаза ладонями, смотрели в небо. А в небе тарахтел мотор. Вслед за урчанием двигателя в просвете между густым туманом и водой возникло призрачное видение: маленький сине-белый самолетик летел так низко, что, казалось, вот-вот заденет мачту.
Из единственного мотора выбивались языки пламени. Внутри что-то взрывалось и грохотало, словно стреляли из мощного орудия.
— Бедолаги! — пробормотал капитан. — Похоже, им конец-Мишель и Даниель обменялись тревожными
взглядами. Только первый помощник выглядел на удивление равнодушным.
Вы считаете, ничего нельзя сделать, капитан? — спросил Мишель.
Он упадет? — вторил ему Даниель.
Да, ребята, боюсь, что так, — ответил моряк. — А то с чего бы он стал летать так низко, да еще в такую погоду… У них авария. Наверное, ищут землю, да разве в таком тумане найдешь! И радиостанции у них, видно, нет — иначе Тревье давно бы поймал их 'SOS'!
Шум стал стихать и вскоре совсем исчез. Самолет пропал в облаках.
Хорошо бы пилот нас заметил, — пробормотал Порьон. — Упади они неподалеку от нас, у них был бы шанс спастись!
Шанс невелик, мсье Порьон, — возразил капитан. — Будьте добры, передайте лейтенанту Тревье, чтобы он немедленно послал сообщение о терпящем аварию самолете… который движется… * в направлении зюйд-зюйд-вест, так я думаю; и пусть даст наши координаты и время появления самолета. Честно говоря, я не верю, что это поможет, но, может быть, даст хоть слабую надежду на спасение несчастных, и…
Капитан Памье осекся. Порьон уже шел к радиорубке, но далеко уйти не успел: снова раздался шум мотора. Он становился все громче и громче.
Погодите! — крикнул Памье.
Он побежал к рулевой рубке, включил внутреннюю связь и, наклонившись к переговорному устройству, приказал:
Снарядить шлюпку!
Набросив на ходу дождевик, он снова поспешил на палубу. Лейтенант Порьон, тоже успевший надеть плащ, был уже там. Сквозь тонкую пелену дождя снова показался самолет: хрупкая горизонтальная черточка внезапно резко накренилась вперед… По воде расплылась большая серебристая клякса.
Сейчас утонет! — простонал Даниель, поднеся сжатые кулаки к губам.
Но лейтенант Порьон уже спешил к высыпавшим на палубу матросам. Они суетились вокруг лебедок, к которым была прикреплена шлюпка.
Четверо моряков попрыгали в лодку; первый помощник сел у руля.
Мишель и Даниель, конечно, видели подобные сцены в кино и по телевизору, но они и представить себе не могли, как тяжело в шторм спустить лодку на воду. Двое матросов, упершись спинами в борт лодки, держали весла наперевес, как копья, и отталкивались ими от обшивки корабля.
Наконец шлюпка коснулась воды. Тросы отцепили, и моряки тут же налегли на весла. Братья, едва дыша от волнения, переводили взгляд со спасателей на самолет: огромная сине-белая чайка, опустившаяся на волны, то пропадала, то возникала снова.
Матросы гребли уверенно, красиво и спокойно — они хорошо знали свое ремесло — и шлюпка с 'Бура'
