привратнице. То есть мадам Пероннэ.
Большое спасибо, мсье! Счастливого пути!
— Спасибо и вам. Приятной прогулки! Почтальон уехал, налегая на педали.
В общем, опять мы на том же месте, — констатировал Даниель.
Ну нет… Какой-то результат все же есть. Если письмо действительно существовало и было доставлено в замок, мы знаем, где его оставил почтальон: у привратницы.
То есть — у жены егеря?
Да… Жаль, что нельзя просто пойти и спросить у нее, не видела ли она этого письма.
Да, в нынешних обстоятельствах это непросто.
Они наконец добрались до пригорода и купили Рассады. На обратном пути они продолжали обсуждать загадочное письмо.
Внезапно Мишель решился:
— Слушай, Даниель! Черт с ними, с обстоятельствами!.. Мы должны пойти к мадам Пероннэ и спросить у нее про письмо.
Даниель ошеломленно смотрел на брата. Неужто у него хватит смелости явиться к егерю после того, что произошло позапрошлой ночью? С грузом висящих на них обвинений?..
14
Ты вообще понимаешь, что говоришь? — Даниель смотрел на Мишеля словно на сумасшедшего. — Ты собираешься идти к егерю? Хочешь, чтобы он велел Марселю и Виктору спустить тебя с лестницы?
Тихо, тихо! Во-первых, что касается обвинений: я думаю, не преувеличил ли граф? Жандармов до сих пор нет. Может, он вовсе и не ходил в полицию?
Или они просто не успели приехать?
Может, и так… Но, как бы там ни было, если мы невиновны, нам нечего опасаться идти к жертве.
Но Даниель сохранил слишком неприятные воспоминания от встречи с сыновьями егеря… Мишель, поняв это, предложил:
— В самом деле, не обязательно нам идти вместе. И вообще будет лучше, если я туда пойду один. В конце концов, ведь Марсель и Виктор не подозревают, что нам известно, кто вчера напал на тебя.
Даниель задумался. Он понимал, что Мишель старается пощадить его самолюбие… Хотя, собственно, стыдиться тут нечего: ведь напали на него неожиданно, он был один против троих… так что в его поражении ничего позорного не было.
— Я пойду с тобой, — решительно сказал он. — Обязательно!
Ребята отнесли покупки в оранжерею и направились к дому егеря.
Им пришлось, выйдя из дома Манизы, обойти парк вокруг. С той стороны парк был огорожен стеной из белого камня, метров двадцать длиной. Ее продолжала другая стена, пониже, надстроенная решеткой с торчащими кольями. От монументальных ворот начиналась парадная аллея, ведущая к замку. Чуть дальше, немного в глубине, фасадом к аллее, стоял низкий квадратный дом егеря, крытый шифером.
В середине фасада находилась двустворчатая стеклянная дверь без занавесок. На черной деревянной табличке поблекшими золотыми буквами значилось: «Привратницкая».
Брр… — поежился Даниель. — В Париже есть, кажется, такая тюрьма: «Консьержери»[1].
Хм-хм… — ответил Мишель, погруженный в размышления.
Они поднялись по разбитым ступенькам; Даниель потянул за шнурок. Где-то внутри раздался слабый звонок.
За стеклом появилась женщина.
— Мадам Пероннэ, — прошептал Мишель.
Дверь открылась: на пороге стояла дама лет сорока. Очень бледное лицо, седеющие волосы, собранные в пучок на затылке, и выцветшее хлопчатобумажное платье придавали ей невыразительный, незапоминающийся вид.
Она явно узнала ребят, но никак не показала этого и спокойно сказала:
— Добрый день. Кто вам нужен?
Здравствуйте, мадам, — сказал Мишель. — Простите за беспокойство. Можно задать вам один вопрос?
Конечно. Для этого я здесь и нахожусь.
Видите ли, мадам, я жду очень важное письмо. Почтальон сказал мне, что, возможно, он перепутал и отнес его сюда. Могло быть такое?
Консьержка наморщила лоб, задумалась, потом покачала головой.
Не знаю. Вообще-то я почти не занимаюсь почтой. Почтальон доставляет сюда все, что адресовано нам, графу и тем, кто живет в замке. Чаще всего письма в замок относят мои сыновья. Иногда это делают мсье Ришар, или Состэн, садовник, или Бертэн… Иногда почту по пути забирает сам граф; но это бывает редко. Боюсь, не смогу вам сказать, было ли там письмо для вас.
Благодарю вас, мадам, и…
Проще всего вам обратиться к графу… или к Ришару, — добавила мадам Пероннэ.
Мишель колебался. Привратница явно ждала, пока они уйдут.
— Простите, мадам… Как себя чувствует ваш муж?
Мадам Пероннэ была явно удивлена вопросом. В ее взгляде мелькнула враждебность.
— Уже лучше, благодарю вас. К счастью, у него крепкий череп.
Мишель не стал убеждать ее в своей невиновности. Когда они разоблачат господина Икс, все встанет на свои места.
— Благодарю вас, мадам. Еще раз извините.
Привратница молча кивнула в ответ. Мальчики той же дорогой отправились обратно.
Короче говоря, — сделал вывод Мишель, — если письмо существовало и было доставлено в замок, оно могло попасть в руки кому угодно. Например, графу…
Слушай, Мишель! Давай не будем отвлекаться на эту историю с письмом. У нас по горло других забот. Не забывай, мы должны заманить в ловушку господина Икс.
Но мы этим уже занимаемся. Ведь картины… вернее, пакет, в котором они якобы лежат, давно уже у Ришара.
Да… Но я уже начинаю сомневаться, правильно ли мы поступили. Ришар что-то долго не реагирует.
Знаешь, я все меньше верю в эту историю с возвращенным письмом. В замке о нем говорили бы. Слуги наверняка бы узнали, что пришло письмо… от графини Гортензий!
Да… если в этом письме не сообщалось, например,* о каких-нибудь ценностях, спрятанных графиней. Думаешь, тот, кто прочел его первым, стал бы кричать об этом на всех перекрестках?
Вряд ли… Но все-таки!..
Всю дорогу до дома Мишель молчал. Он лишь морщил лоб; Даниель догадывался, что брат напряженно о чем-то думает.
Вот что, Даниель, — сказал наконец Мишель, когда они подошли к дому. —
Что выглядит любопытно? Что ты сопоставил?
Слушай внимательно. Тебе не кажется странным, что картины графини висели в комнате столько лет и никто не обращал на них никакого внимания?
Но… это же просто мазня!
Хорошо, мазня. Но эта мазня вдруг заинтересовала нашего господина Икс. Заинтересовала до такой степени, что он разработал целый сложный план, запер нас в охотничьем домике… и все для того, чтобы спокойно изучить эти картины.
Может, ему такие картины нравятся.
