– Нам служат защитой рифы и отмели, а на кокосовых пальмах есть орехи.
– Так вы продержитесь месяц или два, если хорошо подготовитесь, – сказал Пеппер. – А потом что?
В ответ франчи улыбнулись.
– Этого времени хватит, чтобы посмотреть, как повернется дело. Если же все продлится дольше, тогда придет конец всей Нанагаде.
– Это верно, – кивнул Пеппер.
Он следил, как они переглядываются, и чувствовал безнадежность. Он хотел сказать Трою и остальным, что не стоит обманываться. Ацтеки доберутся до всех, и единственное, что можно сделать, – это сражаться и придумывать военные хитрости. Прятаться и убегать бесполезно.
Он посмотрел на водную гладь и стиснул кулаки. Он чувствовал себя совершенно неподготовленным к тому, что увидел в этом открывшемся ему мире.
Пеппер отложил свой отъезд до тех пор, пока солнце не начало скрываться за далекими рифами. Пройдя по пляжу, он приблизился к Джерому, сидящему под кокосовой пальмой.
– Ты отправляешься? – спросил Джером. – Да.
– Я хочу поехать с тобой.
– И что ты будешь делать? Какие у тебя есть умения, которые могли бы мне пригодиться? Я узнал все, что мне нужно знать, у меня есть лодка. Мне нужно найти твоего отца, если он еще жив.
Джером стал биться головой о грубую кору дерева.
– Что я могу делать, – причитал он, – что?
– Ты можешь сказать мне вот что, – наклонился над ним Пеппер, так что его дреды, как змейки, повисли вниз. – Упоминал ли когда-нибудь Джон «Ма Ви Джанг»?
Джером покачал головой.
– Не знаю.
Пеппер ухватил его за рубашку, поднял с земли и прижал спиной к стволу пальмы так сильно, что в спину мальчику впились неровности коры.
– Посмотри мне в глаза, – прошипел Пеппер, – и скажи: говорил ли тебе отец когда-нибудь о «Ма Ви Джанге»?
Джером вертелся, испуганный неожиданной свирепостью Пеппера. Он не сомневался: тот способен сломать ему спину о дерево и бросить умирать.
– Клянусь, – выкрикнул Джером, обливаясь слезами.
– Никаких координат? Никаких секретных указаний на ее местоположение, о которых ты дал слово никому не говорить?
– Нет! Никогда он ничего такого не говорил, – всхлипывал Джером, перепуганный до полусмерти. За один день его мир перевернулся. То, что было безопасным, теперь несло угрозу. И люди, которых он считал своими защитниками, сделались опасны.
Пеппер уронил Джерома на песок.
– Прости меня. Если я увижу твоего отца, я сообщу ему, что ты жив. Передай Трою, что я потоплю все суда Нанагады: так ацтекам будет труднее сюда добраться.
Больше он ничего не сказал.
У Пеппера было все такое же спокойное лицо, которое поразило Джерома, когда тот застрелил ацтека. Джером смотрел, как Пеппер идет по пляжу к «Люсите»; плащ его шелестел. Пеппер оттолкнул лодку от берега, поставил парус и ни разу не оглянулся.
Джером сидел под пальмой, глядя, как парус делается все меньше по мере приближения к берегу, над которым стоял огромный черный столб дыма, подсвеченный снизу оранжевым. Там, в горящем Брангстане, были Шмитти, Свагга и Дасеки, а также его мама… Все они погибнут, или будут замучены ацтеками, или… Джером даже не мог вообразить себе всех кошмарных возможностей.
Он не мог отвести глаз от Брангстана. Так он и сидел, пока не пришел Трои с шерстяным одеялом. Он поднял мальчика, закутал его и отвел в одну из хижин, выстроенных вдоль пляжа.
Глава 13
Джон встал и оперся запястьями о дерево манго, чтобы удержаться на ногах. Икроножные мышцы у него свело. Ацтек, державший веревку, обвязанную вокруг шеи Джона, предостерегающе дернул ее. Джон бросил на него яростный взгляд. Мучитель рассмеялся и подошел ближе, так что веревка легла на землю.
– Что тебе? – бросил Джон.
Ответом ему послужил сильный удар в лицо. Верхняя губа Джона оказалась разбита; сплюнув кровь, он посмотрел в глаза ацтека. Тот улыбнулся и кивком головы указал куда-то в сторону. Там ждали семеро воинов. Еще несколько ацтеков следили за происходящим из-за деревьев на опушке. В чаще был видел дым лагерного костра. Так, значит, поблизости их не меньше двух сотен…
–
Джон посмотрел в сторону черного камня. Тела двух принесенных в жертву утром людей-мангустов валялись рядом с ним.
– Мы покойники, – пробормотал Алекс. – Мы покойники.
Камень был черным от покрывавшей его засохшей крови.
