– Они что, убивают всех? – прохрипел Джон, когда его потащили вперед.
– Не всех. – Ацтеки принялись рубить ветки поваленного дерева, чтобы освободить подход к жертвенному камню. – Сначала самых здоровых, потом женщин и детей. Некоторые становятся рабами.
Ацтек, стоявший рядом с камнем, скинул маску. Над его головой раскачивались перья, воткнутые в свалявшиеся волосы, а в руке на вечернем солнце сверкал длинный черный нож.
Воины, окружавшие Джона, почтительно расступились.
– Это жрец-воин, – прошептал Алекс.
Священнослужитель подошел к пленникам, ухватил Алекса за волосы и проткнул мочку его левого уха обсидиановым ножом. По шее Алекса заструилась кровь. Пленник дернулся и попытался ударить жреца ногой, но на него накинулись воины и били до тех пор, пока он не перестал сопротивляться.
«Не могу я смотреть на такое», – подумал Джон.
Он сделал глубокий вдох и рванулся назад, насколько позволяла веревка. Ацтеки тут же повалили его и стали бить – умело и спокойно; они явно были привычны к выходкам предназначенных в жертву пленников.
Избитый, тяжело дыша, Джон смотрел, как воины развязывают Алекса. Четверо ацтеков ухватили его за руки и за ноги, подняли и положили на камень; присев на корточки, они удерживали жертву распростертой, не мешая при этом жрецу приблизиться.
–
Жрец уселся на Алекса верхом, посмотрел на солнце, потом глубоко вонзил нож между ребрами беспомощного пленника. Алекс закричал. Он кричал все время, пока жрец вскрывал грудную клетку, и замолк, только когда жрец с довольным кряхтением вырвал кровоточащее сердце и поднял его к солнцу.
Поляна огласилась приветственными криками ацтеков; жрец столкнул тело Алекса с камня, и двое воинов схватили Джона. Он почувствовал, что запястья его развязывают, но не успел пошевелиться, как его правая рука, крюк и обе ноги оказались в крепком захвате. Его подняли в воздух, потом кинули вниз; спина Джона ударилась о жертвенный камень.
Камень был теплым.
Джон смотрел на кудрявые облака над головой, на опускающееся солнце справа. Это последнее, что ему предстоит увидеть. Его отчаянные рывки были бесполезны: жилистые руки ацтеков держали его крепко. Он был беспомощен и мог только ждать удара ножом.
Когда жрец встал над ним, Джон с трудом преодолел желание закрыть глаза. Он попытался вызывающе посмотреть на жреца: последний крошечный акт сопротивления…
Откуда-то издалека донесся крик.
Раздался свист. Жрец повернулся и тут же рухнул на землю, пронзенный четырехфутовым дротиком. Воины, пораженные, застыли на месте, потом отпустили Джона и кинулись к жрецу; только один оглянулся, пытаясь обнаружить кинувшего дротик; на его лице все еще был написан шок.
«Нельзя упустить возможность», – подумал Джон. Он сел на камне и вонзил свой крюк в живот ближайшему ацтеку. Крюк проткнул хлопковые доспехи, потом вошел в тело. Ацтек икнул и посмотрел вниз.
Джон выдернул крюк, вспоров воину живот.
Похожие на веревки кишки выскользнули на землю. Джон скатился с жертвенного камня и подхватил ружье умирающего ацтека.
Вновь в воздухе просвистел дротик, и еще один проткнутый насквозь воин опрокинулся навзничь. Джон поднял ствол ружья своим окровавленным крюком и в упор выстрелил в единственного оставшегося с его стороны камня ацтека.
Боясь, что не сумеет перезарядить ацтекское ружье, он бросил разряженное оружие и схватил то, которое выронил застреленный им враг. На него с воплем кинулся, перепрыгнув через камень, новый противник, и Джон прострелил в его груди огромную дыру. Потом он повернулся и побежал. Позади раздался стон и звук падения – несомненно, свою цель нашел еще один дротик, – но Джон продолжал бежать не оглядываясь.
Пот заливал ему глаза, но он не замедлял бега, пока не почувствовал, как его хлещут колючие ветки кустов; споткнувшись о лиану, Джон упал.
При попытке подняться на ноги колено его подогнулось; все его тело болело, а на плече чувствовалась рана – какая-то пуля его все-таки задела.
Но он был жив.
Он завопил бы от радости, если бы это не было смертельно опасно. Однако те ацтеки, что следили за событиями с опушки, наверняка начнут его преследовать или позовут других на помощь.
Джон похромал сквозь кусты, забираясь в глубину джунглей.
Прошло не менее получаса, прежде чем он позволил себе немного отдохнуть, прислонившись к стволу дерева. Большим листом он стер кровь с крюка, потом острым его краем перерезал веревку вокруг шеи, а обрывки бросил на землю.
– Тебе повезло, что ты остался жив, – раздался голос. Джон подпрыгнул на месте.
– Спокойно! – За спиной Джона стоял воин, опустив к земле дротик. Он, несомненно, был ацтеком с высокими скулами и гладкой смуглой кожей; падающие на лицо волосы лежали ровной челкой.
Однако одет он был в серую форму людей-мангустов с прицепленными для маскировки ветками.
– Меня зовут Оакситль. О-ак-ситль, – произнес он по слогам. – Воин взглянул на крюк Джона, потом снова посмотрел ему в лицо.
