закрылась за ней.
Оставшись один, Доктор Нос выдвинул тяжелые ящики стола. В третьем он нашел сотовый телефон. Положил его на стол. Порылся в карманах шотландских брюк.
Он вытащил из кармана брюк золотую зажигалку, чиркнул кремнем и осветил свой офис огнем.
— Ух, ух, ух, — повторял он, ожидая, пока включится телефон.
Потом бросил зажигалку на стол.
Он очень внимательно набрал номер, так как при любой другой комбинации телефон мог взорваться. 666. В трубке послышался шорох.
Эгон Нос прижал телефон к уху — он почти исчез в его ушной раковине.
И снова послышался шорох.
— Ух, ух, ух, — повторил мужчина, приподняв палку и потыкав ею в мягкое тело голубя. — Уж лучше старыми методами!
Шорох внезапно прервался.
Теперь был слышен гудок телефона.
Нос оперся на палку. Он вертел в руках листок бумаги. И вдруг…
— Геремит, — ответил голос на другом краю Земли.
Сухой, нереальный голос.
— Чуть повеселее, старина! — ответил Эгон. Его нос подрагивал. — Может, я звоню тебе в неудачный момент? Сколько там времени в твоих краях? Пусть Зевс испепелит меня, если я опять позвонил тебе среди ночи! Правда, я уже и не помню, какой он, день. Он до сих пор такой нелепо… светлый?
С того конца провода послышался неопределенный звук. И потом ответ:
— Нет.
— Как приятно тебя слышать. Мы уже давно не разговаривали, как старые друзья. Сколько? Месяцы? Годы? О, я сейчас перестану. Я знаю, что отнимаю время у тебя. Но что я могу сделать? И ты стареешь, и ты идешь в обратную сторону… В общем: у меня для тебя новость. Почему бы мне не позвонить насчет свежей новости… ух, ух, ух… — Палка Эгона Носа еще раз коснулась тела голубя. — Я бы назвал ее «новой» новостью. Наш человек зашевелился. Завтра в четыре. В клубе «Монтаук». Тебе это что-нибудь говорит? — Не дожидаясь ответа, повелитель нью-йоркских ночей испустил еще один глубокий вздох. — Ну да, ты не можешь знать, если не выезжаешь оттуда. «Монтаук» — это историческое место в Бруклине. Старый декадентский клуб, наполовину американский, наполовину итальянский.
— Пошли кого-нибудь, — приказал голос с другого конца света.
— Хм. Как приятно слышать, что ты еще жив. Я именно это и собирался сделать. Послать кого-нибудь. Но это может очень дорого стоить.
— Сколько угодно.
— Отлично. Мне это нравится. И раз уж мы разговариваем, хочу сообщить тебе еще одну новость. Я помню первое поручение, которое ты мне доверил. Оно касается того преступника из Рима и твоего друга- музыканта. Хочешь знать, чем все закончилось?
— Я знаю.
— Ух, ух, ух… — разочарованно вздохнул Эгон Нос. — Правда, новости расходятся быстро. Жаль твоего друга! Я так хотел устроить для него хорошую вечеринку в клубе, со скрипкой. В общем, дело сделано. Завтра могу позволить моим девушкам…
— Нет.
— Ясно. Я им скажу, что есть нельзя — надо смотреть.
С той стороны в телефоне почувствовалось какое-то колебание, перемена мысли. Это была всего лишь доля секунды, затем голос сказал:
— Если только они увидят волчки.
— Что, старина?
— Если там будут волчки… — повторил Дьявол Геремит так, словно каждое слово ему стоило большого труда, — твои девочки могут вмешаться.
Долгие двенадцать дней.
И долгие двенадцать зимних ночей.
Но внутри Якоба Малера время остановилось.
В лесу. Он растопил снег. Ел каштаны. Сырые грибы. Корни. Практически не двигался.
Его злейшими врагами были холод и сломанная рука. Победить их можно было только одним способом — не думать. Быть неподвижным, как статуя. Как статуи сада, откуда он бежал.
Это были охотницы.
Они приходили за ним.
Они вышли из машины Джо Винила, уже зная, что им нужно делать: убить.
У них был план, миссия, цель.
Но не хватало лишь одного: его лица.
Двенадцать дней и двенадцать ночей назад Якоб Малер лечился в частной клинике в маленьком городке рядом с Римом. Немного пациентов. Немного вопросов.
Он видел, как Джо Винил вошел во дворик вместе с охотницами. «Идиот Винил!» — подумал Малер, стараясь двигаться как можно быстрее. Он не понял, что его тоже пригласили на банкет…
Он снял бинты, которые закрывали его лицо, изуродованное взрывом, и намотал их на лицо своего соседа по палате. Когда каблучки охотниц уже били в лицо медсестрам клиники, его сосед по палате закричал, и Джо Винил понял, каким он был дураком.
В лесу, неподвижный, Малер ждал, игнорируя боль. Еще один день. Потом он начнет двигаться.
КЛУБ
Клуб «Монтаук» походил на странную смесь позолоченного стиля Венеции XVIII века и американского кантри. Белые столики были отделены друг от друга деревянными перегородками, на стенах висели зеркала и сияющие лампы. Официанты в смокингах легко скользили по мраморному полу.
Ровно в четыре Харви вошел.
Волнуясь, он попытался найти Гермеса, но не смог. Выбрал столик в углу, бросил на стул свою спортивную сумку Начал перелистывать меню.
Мужчина тронул его за плечо:
— Эй, парень.
Харви резко вскочил.
Он не узнал человека, стоявшего перед ним: плащ цвета сливок, свитер из шерсти с высоким воротником и, прежде всего, длинные белые волосы.
Мужчина улыбнулся.
— Гермес? — нерешительно прошептал Харви.
— Т-ш-ш-ш! — прошептал инженер, откинув волосы с глаз. — Парик. Правда, здорово?
Гермес втиснулся между столиком и жесткой спинкой дивана напротив Харви, протащив вместе с собой небольшой чемоданчик, Он сдул волосы со лба и протянул парню руку, как истинный бизнесмен.
— Я рад видеть тебя, Харви, Правда. Я почти и не надеялся. Видишь, как здорово помогли мои голуби?
Мальчик улыбнулся:
— Да, здорово. Как у настоящих шпионов.
— Нужно быть очень внимательными, — доверительно прошептал Гермес, оглядываясь.
Он вспотел в своем плаще и парике.
— Что скажешь об этом клубе? Правда, напоминает фильмы Хичкока?
